девять громадных шаров. Девять упругих белых сфер из прекрасного китайского шелка наполнились нагретым воздухом: в свете уходящего солнца они сияли, точно жемчужины. Темза тянула его в одну сторону, небо – в другую; это противостояние рождало слабое, беспокойное движение, доселе Кидду незнакомое. Секстон уверял, что ход корабля выровняется, когда они окажутся в воздухе.
– Закрепите вон ту опору, эй! – махнул рукой Кидд. Боцман повторил его приказ, и двое матросов вскарабкались на большой клубок сетей, который связывал шары, чтобы исправить указанный недостаток. Длинные канаты, которыми шары привязывались к кораблю, только назывались опорами. Чтобы описать все новое на этом корабле, пришлось бы составить целый словарь, поэтому команда пользовалась привычными морскими словечками. Все лучше, чем латынь, на которой настаивал Секстон.
Легок на помине.
– Мы почти готовы к отправлению, да? – сказал он; он переводил взгляд с одного предмета на другой. – Мы должны взлететь с восходом солнца, иначе подъемная сила будет недостаточной.
– Почти готовы… – ответил Кидд, обращая внимание на толпу. – Мы ждем только… А, вот и он.
Подобно волнам Красного моря, толпа разошлась, пропуская свиту ярко разодетых джентльменов в париках, среди которых, как Моисей, вышагивал король. Новость быстро распространилась; словно круги по воде, по толпе стали расходиться поклоны.
– Приветствую вас, мои верноподданные! – произнес король, когда стих гомон, вызванный его появлением. – Я принес вам добрую весть! В этот знаменательный день для Англии начинается новая эра исследований и открытий! Сегодня мой натурфилософ, Джон Секстон, вместе с храброй командой тщательно подобранных людей отправится в самое невероятное путешествие… в экспедицию на планету Марс!
Поднялся неописуемый шум: ахи-охи, ехидные восклицания раздались в ответ на слова короля. Больше всех удивились матросы, многие из которых до последнего не верили откровениям Кидда и понимающе перемигивались; они были уверены, что уж истинная цель путешествия откроется позже.
Кидд внутренне оскорбился, когда его представили лишь одним из «команды Секстона». Он тихо передал несколько команд боцману.
– Будет сделано, сэр, – ответил боцман и поспешил передать приказ остальным.
Кидд понял, что король захотел отгородиться от дурной славы хоть и помилованного, но все же пирата. Это задело его, и он не собирался спускать дело на тормозах.
Если Его Величество хочет знаменательный день, он его получит.
Король все вещал и вещал для толпы всякий вздор, пока Секстон наблюдал за восходящим солнцем, прикрывая глаза рукой.
– Мы теряем слишком много времени! – прошептал он Кидду.
– Терпение, – ответил тот.
Вернулся боцман.
– Все готово, – пробормотал он на ухо капитану.
Кидд усмехнулся.
– По моему сигналу.
– Это изумительный день для Англии, – декламировал король, –