«А-а, черт», – он вспомнил, что не «купил» хлеб и не взял с кухни стакан. Поднявшись с дивана, жалобно скрипнувшего пружинами, Петрович прошел на кухню. Сполоснув холодной водой пыльный граненый стакан, которым давно не пользовались, он отыскал заодно нож и открыл небольшой холодильник. Среди ванночек с живым кормом нашел ломоть подсохшего черного хлеба. «Пойдет», – выдохнул он и вернулся в большую комнату. По дороге он ненадолго задержался у зеркала, висевшего в прихожей, и несколько минут вглядывался в стену позади себя. Как-будто его, Стрелкова и не было вовсе. «Хреновина какая-то», – пробормотал он, наливая водку в стакан. Для начала Петрович принял на грудь граммов сто пятьдесят и, захрустев огурчиком, откинулся на спинку дивана.
Когда алкоголь начал действовать, и по желудку волнами стало расходиться тепло, Стрелков поднялся, подошел к аквариуму с барбусами и решительно опустил туда руку. Стайка рыбок метнулась в дальний угол, а Петрович с удивлением, смешанным со странной радостью, смотрел, как от невидимой руки на водной поверхности расходятся круги, а кисть проявилась серебристым контуром, словно материализующийся Терминатор. «Я есть», – утвердительно произнес Стрелков, видя как шевелятся под водой его пальцы. Петрович вынул руку из воды, продолжая внимательно наблюдать, что же будет теперь. В течении нескольких секунд, пока капли воды держались на ней, руку, вернее ее сверкающую поверхность, можно было различать. Но по мере испарения водной пленки, рука постепенно растворялась в воздухе и наконец совсем пропала, будто ее никогда и не было. Петрович проделал эксперимент еще несколько раз и каждый раз с одинаковым результатом. После этого он со вздохом опустился на диван и выпил еще.
То ли на него подействовала водка, то ли проделанные опыты, то ли убаюкивающий шум компрессора, наполнявшего равномерным гудением весь дом, то ли накопившаяся за день усталость, а скорее всего, все вместе взятое, только через несколько минут, Стрелков, свернувшись калачиком, посапывал на диване. Ему приснилось, что он, большой и солидный, в путном костюме, ходит по магазинам, покупает все что ему заблагорассудится, разговаривает с людьми, которые видят его, такого красавца, и совершенно ничему не удивляются.
День был не особенно удачным, но все же принес некоторый доход, позволивший Данилычу затариться пивом, купить внучке шоколадку, а жене – бутылку подсолнечного масла. Вчера Данилыч был на рыбалке, привез много рыбы, вот масла и не хватило. Он не баловал жену, изменял ей, если подворачивалась особа привлекательная и при этом не очень щепетильная, не больно-то заботясь об «алиби», как он называл уместный повод не ночевать дома. Жена его привыкла к этим отлучкам, впрочем, не частым, даже внутренне приветствовала их, потому что, стараясь загладить вину, Данилыч становился щедрым и по-особому ласковым. Он страшно любил свою внучку, в которой видел высший смысл своей жизни, и трогательная забота о которая служила отличной возможностью оправдаться