систему защиты заранее обречена на поражение.
И хотя частные и правительственные организации делали все, чтобы ликвидировать известные «дыры» в системах безопасности, ситуация с «неизвестными слабостями», с «нулевыми днями» была еще хуже. Мер по их защите не существовало, потому что направление удара, по определению, было неизвестно.
На лицах Чака и Сьюзи не отразилось ничего.
– Значит, защиты против нее у нас нет.
Вирусу «Стакснет», который вывел из строя иранские заводы по обработке ядерного топлива, для проникновения в систему понадобилось примерно десять «нулевых дней». Это один из первых общеизвестных примеров того, как действует новое сложное кибероружие. На его создание нужно много времени и денег, поэтому просто так его бы применять не стали.
– Что значит «атаки, защиты от которых у нас нет»? – спросила Сьюзи. – Сколько их? Почему правительство с ними не борется?
– Оно, в общем, надеется, что частный сектор сам будет себя защищать. Кроме того, никто не знает всех способов, с помощью которых на нас можно напасть.
На CNN развернулась дискуссия между ведущим и четырьмя аналитиками. «Роджер, меня беспокоит вот что… Компьютерные вирусы, особенно такие сложные, обычно предназначены для кражи информации, но в данном случае они просто обрушивают компьютерные системы».
– Что это значит? – спросила Сьюзи, глядя на телеэкран.
Словно отвечая на ее вопрос, аналитик посмотрел в камеру и медленно произнес:
– Я могу предположить только одно: это умышленное нападение, цель которого – нанести нам как можно больше ущерба.
Сьюзи закрыла рот рукой. Я сел рядом с ними и в десятый раз попытался дозвониться Лорен.
Где же она?
17.30
– Извини.
Лорен крепко обнимала Люка. Когда мы забирали его от Бородиных, он заходился в рыданиях и ничего не хотел есть. Лоб пылал.
– Извинениями ты не отделаешься. Давай сюда Люка, попробую еще раз его покормить.
– Извини, малыш, – тихо сказала Лорен, обращаясь к сыну – не ко мне. Она вцепилась в него и не собиралась отдавать. Ее щеки раскраснелись от мороза, а волосы превратились в копну.
– Какого черта ты четыре часа не отвечала на эсэмэски?
Мы вернулись домой. Лорен села на кожаном диванчике, я – на большом диване напротив. За окном уже стемнело. Я весь день пытался связаться с Лорен, но она была недоступна, а в полшестого внезапно появилась у дверей квартиры Чака и стала спрашивать о том, что происходит и где Люк.
– Я отключила мобильник. Забыла.
О том, чем она занималась, я спрашивать не стал.
– И не заметила, что творится?
– Нет, Майк, не заметила. Не весь мир подключен к CNN. Когда узнала, то сразу бросилась домой, но ни одного такси не было, а вторая и третья линии метро не работали, так что мне пришлось пройти пешком двадцать кварталов по морозу. Тебе когда-нибудь приходилось бежать на высоких каблуках?
Я покачал головой и закатил глаза.