я через тройку часов. Часы мобильника показывали десять часов восемь минут утра 24 декабря.
На подоконнике стоял остывший завтрак в одноразовой посуде. Я поднялся и присел на кровать, насколько позволял шланг от аппарата искусственного дыхания. Через тройку минут ко мне подошла медработник. Что это женщина, я узнал лишь по голосу.
Весь медицинский персонал облачили в серебристо-белые, или чисто-белые комбинезоны. На ногах бахилы. Кисти рук защищали перчатки. На лицах маски и очки, а у иных ещё и прозрачный пластиковый экран на лице. Этакие ангелы хранители или инопланетяне.
– Вы будете кушать? – поинтересовалась она.
– Да, надо организм маленько побаловать едой.
– Может вас покормить?
– Нет. Я попробую сам, снимите, пожалуйста, маску.
Женщина сняла с меня маску и положила рядом на кровать. Аппарат мгновенно запищал на разные лады, он явно возмущался, что я прекратил поглощать воздух, обогащённый кислородом.
Не обращая внимание на возмущённые сигналы техники, я принялся за завтрак.
Каждую ложку с громадным трудом проглоченной каши приходилось сопровождать вдыханием обогащённого воздуха. Это придавало силы к приёму следующей порции еды.
После завтрака мне помогли надеть маску, я прилёг отдохнуть и огляделся. Палата представляла собой комнату метров пять на восемь. Стены выкрашены в светлый желтовато-коричневый цвет, приятно действующий на зрение, что не режет глаза, нет дискомфорта. Это создавало в палате атмосферу спокойствия и уюта.
Кровать, где я лежал, разместилась около окна, что выходило во двор. Метров в двух от кровати разместилась ещё одна пустая кровать. Рядом с ней стоял аналогичный прибор для искусственной вентиляции лёгких, как у меня. Сбоку от кровати, где лежал я, расположился санузел.
Интересная особенность в нём. Раковина с горячей и холодной водой есть, зеркало есть, а унитаз отсутствовал.
Хоть Википедия и даёт определение реанимации, как «совокупность мероприятий по оживлению человека, что находится в состоянии клинической смерти, восстановление резко нарушенных или утраченных жизненно важных функций организма». Но ни я, ни другие обитатели ковидной реанимации не находимся в таком состоянии. Это главное отличие от других реанимаций.
По этому поводу вспоминается старый советский анекдот.
Глубокой ночью идёт женщина через кладбище, страшно ей. Вдруг впереди увидела идущего мужчину. Она к нему.
– Мужчина, проводите меня, пожалуйста, я ужас как боюсь мертвецов.
– С большим удовольствием провожу. Но зачем нас бояться? Мы ничего худого никому не сделали.
Так и в данном конкретном случае. Если человек с ковидным вирусом попал в реанимацию, то это никак не значит, что у него клиническая наступила смерть. Этого не надо бояться.
Все пациенты находятся в сознании. Есть те, кому делают разрез и вставляют трубку аппарата искусственного дыхания