на нас.
– Несите три порции, – друг вопросительно оглядел нас еще раз в ожидании нашего молчаливого согласия и продолжил: – да, три тарелки и три рюмки.
Девушка ушла, и мы просмотрели меню, ожидая первого блюда. Позже заказали сало с соленьями, жаркое и запасную бутылку водки. Именно запасную – на тот случай, если одной рюмки окажется недостаточно, чтобы усмирить чуткий сон Кузьмы.
Принесли уху, горячий пар от которой тянулся до потолка. Аромат, парящий в маленьком ресторанчике, дерзко дразнил наш аппетит. Водка действительно оказалась ледяной – маленькие капли запотевшей росы на рюмках торопились сбежать вниз. Наши рюмки зазвенели, встречаясь в центре стола. Полилась холодная и горькая вода, согревая пустые желудки. Уха очень горячая, но ее безумный аромат заставляет поднимать ложку за ложкой и жечь рот и губы.
За соседним столиком сидела компания из мужиков, лет по тридцать пять. Их ужин не сильно отличался от нашего. Они уже доели горячие блюда и смаковали разлитый по рюмкам коньяк. Их лица были красные и довольные. Один из них был чуть краснее остальных.
– Сейчас по бабам пойдем. Я знаю здесь отличную сауну, – воскликнул розовощекий, доставая из кармана визитку, видимо, той самой сауны, – там и пива можно выпить, и рыбки сушеной заказать. И отдохнуть можно нормально. Устал я от этой суеты.
– Уймись, Прокопьев, – возразил ему второй, – нам завтра с утра в дорогу, а послезавтра – в офис. Тебе еще отчет сдавать. Что докладывать будешь? Как ты в сауне девиц солеными от рыбы руками лапал? О жене вспомни.
– Но-но! – запротестовал первый. – Что происходит в командировке, остается в командировке! Я тут деньги зарабатываю. Деньги домой привожу, к жене. Это она должна обо мне помнить, а не я.
– Шел бы ты спать, Прокопьев. Еще и гонорею привезешь после сауны. Жене, вместо зарплаты, – промолвил третий из них.
– Гонорее жена рада не будет, – задумчиво произнес Прокопьев.
Коллеги весело расхохотались и разлили по рюмкам коньяк. Мы тоже выпили. С каждой очередной выпитой рюмкой дорожная усталость покидала нас. Баха затолкал в рот кусок сала, вытер кулаком жирные капли с подбородка и сказал:
– Красиво жить здесь. Вот река – бери хоть сейчас удочку и рыбу лови. И воздух свежий, и березы. Можно на берегу разбивать палатку и жить – все, что надо, есть! Не то что в Америке. В Америке такого места не найдешь.
Кузьма еле заметно ухмыльнулся:
– Друг мой, я не заметил, когда это ты успел Америку посетить? У тебя словарный запас английских слов ограничивается тремя буквами. Ты думаешь, что в Америке нет рек и лесов? Они там по-другому растут, а реки не впадают в море? Ты же у нас патриот. Не ты ли говорил, что никогда из России не уедешь?
– Это все не то, – отмахнулся Баха, – ты видел хоть раз в фильмах американских, чтобы люди сидели в лесу у костра и просто смотрели на него? Просто наслаждались теплом огня?
– Я видел, – вмешался я, – в «Ходящих мертвецах». Это американское кино.
– Вот, – одобрительно