теле, а чтобы те не умерли с голода, им периодически подбрасывали частные заказы – «халтурки», как их называли сами реставраторы по традиции, оставшейся с советских времен. Деньги за «халтурки» им отдавал начальник, картинно оглядываясь, хотя частные заказы музей принимал вполне официально. Сегодня, когда Кате выдали аванс, равный десяти «халтуркам», она наконец-то стала понимать, почему начальник просто рвал и метал, отправляя Катю в первый раз одну к заказчику: от него уплыли денежки, и главное – теперь Катя могла догадаться и рассказать остальным, сколько на самом деле стоят те реставрации, которыми они занимаются.
«А он просто не знает, – весело думала Катя про начальника, – какое это счастье – делать то, что мы делаем. И уметь то, что мы умеем».
Они действительно умели делать удивительные вещи и жили совсем не так, как обыкновенные люди. Они раз за разом погружались в далекую историю, ориентировались в ней, как в своем квартале, мало интересовались днем сегодняшним и путали НТП с НЛО. Человеку постороннему могло показаться, что они жили скорее во времена первого книгопечатания, чем в современной Москве.
Теперь в современной Москве Кате предстояло найти обувной магазин, а по магазинам Катя была совсем не специалист. В витринах уже везде стояли зеленые, белые и красные елки – скоро, скоро Новый год.
Заглядевшись на празднично украшенные витрины, Катя сама не заметила, как пришла обратно к той гигантской луже, в которой она оставила подметку. Из лужи по частям выбирался велосипедист (велосипедист? в декабре? – чего только не увидишь в этом городе!). До падения в лужу он был, наверное, по-своему хорош, но теперь длинные и густые волосы висели сосульками, с легкой куртки стекала вода (брр! Катя поежилась), лицо было перепачкано грязью, но он даже не пытался отряхнуться или почиститься, потому что занимался не собой, а своим велосипедом, в котором явно чего-то не хватало. Пока Катя напрягалась, пытаясь понять, чего именно, экзотический молодой человек уже зашел по щиколотку в лужу, сосредоточенно нахмурился и, запустив руку в воду, принялся там шарить. Через секунду лицо его просветлело, он выпрямился, зажав что-то в руке, и сразу же его брови страдальчески поползли вверх. «О боже, он выловил мою подметку!» – поняла Катя. Она уже развернулась, чтобы как можно быстрее и незаметнее исчезнуть, но тут услышала всплеск и поняла, что у незадачливого велосипедиста свалилось в воду что-то еще. А он стоял посреди этой ужасной лужи с ее подметкой в руке и страдальчески морщился.
Катя подумала-подумала и сказала:
– Эй! – а потом еще разочек, погромче: – Эй, это моя! Моя подошва. Ну, или подметка.
Велосипедист посмотрел на нее недоуменно.
– Вот! – веселилась Катя, издали показывая ему свою бесподошвенную ногу. – Я здесь тоже завязла час примерно назад. Чуть не утонула, честное слово!
Сказала и пожалела, потому что велосипедист смотрел на нее все так же недоуменно.
– Я говорю,