это он ко мне лезет! Не надо меня защищать!
– А это не тебе решать. Плохого он не сделает. Просто будь к нему добра. Он говорит, ты его Белая Богиня. Вот и веди себя как Богиня, не как истеричная дамочка.
С тех пор Нелсон проводил все свободное время где-то рядом с Анной. Днем работал в овощной лавке, а по вечерам сидел на скамье у церкви. При виде Анны вставал и шел следом. Иногда она видела его за стойкой заведения Жирного Жо. Время от времени находила у себя под дверью пакет с овощами.
Вскоре Нелсон стал такой же привычной частью пейзажа, как башни замка Святого Георгия, и почти такой же монументальной. Общаться с ним было легко: его словарный запас немногим превосходил Аннин, да и говорил он мало. Зато видел и запоминал вообще все.
Именно Нелсон обратил внимание на неприметных парней, которые всюду следовали за ней. Анна сразу догадалась, кто этих парней прислал, и уговорила Нелсона не обращать на них внимания.
– Они плохие, – упрямо возразил Нелсон. – Они плохие.
«И ведь прав оказался, зараза. Они плохие. А главное, неизвестно чьи».
– Доброе утро, deusa, – голос его сквозь маску звучал глухо и тревожно.
Анна знала, что Нелсон повторит приветствие трижды и только потом перейдет к разговору. Такой у него ритуал. У него вообще много ритуалов. Один из них – сесть на церковном крыльце и ждать, пока Анна выйдет. Ни при каких обстоятельствах он не тревожил ее внутри церкви, даже когда обнаружил слежку. Значит, что-то случилось. Что-то очень серьезное.
– Давай выйдем, Нелсон, – Анна взяла сумку и потянула парня к выходу, чувствуя на себе неприязненный взгляд тетки с гладиолусами.
– Доброе утро, deusa. Оставайся здесь, пожалуйста.
– Где?
– Вот здесь, – Нелсон мягко отобрал у нее сумку и положил на церковную скамью.
– Долго я должна оставаться здесь, Нелсон? – Анна послушно села.
Он стянул маску, обвел взглядом позолоченный резной алтарь, изобразил что-то вроде поклона тетке с цветами и уселся на соседнюю скамью.
– Нелсон, а теперь уже можно идти? – ласково поинтересовалась Анна.
– Нет. Оставайся здесь.
«Вот знала же, не кончится все это добром», – подумала Анна. – Что мне с ним делать, с этим огромным ребенком, который может быть и агрессивен, и опасен, в том числе для себя? Что стоило зайти в овощную лавку, познакомиться с его родней, объяснить ситуацию? Сейчас бы позвонила, пришел бы дядя. А теперь что делать?»
Анна встала и подчеркнуто спокойным голосом, тщательно подбирая португальские слова, попросила:
– Нелсон, пожалуйста, позаботься о моей сумке. Я сейчас вернусь.
Он неуверенно покосился на алтарь, потом на входную дверь.
– Сумка, – твердо повторила Анна. – Смотри за сумкой.
У выхода она оглянулась. В алтарной части никого не было, солнце заливало неф золотым сиянием. Нелсон не сводил глаз с сумки. Бедный мальчик.
Анна раздвинула тяжелые портьеры и застыла, на секунду оглушенная городским шумом. Из тонущего в полумраке