плеча, в картузе, надвинутом на самые брови; нездоровый мальчик в солдатской гимнастерке и сапогах; доктор Боткин, полный, измученный, похожий на пожилого деревенского попа; трое слуг, которых можно было принять скорей за торговцев с сельской ярмарки, чем за лиц из императорской свиты…
– Какие-то они… потасканные, эти англичане, – сказал старший по званию капитан Кан. – Похожи на русских беженцев.
– Это маскировка, – сказал Бреннер.
– Они точно могут заплатить? – усомнился поручик Данек.
– Абсолютно. Аванс – как только сядем в поезд.
Оба чеха хорошо говорили по-русски – лишь с легким акцентом. «Англичане» не обращали на чехов никакого внимания, не бросили даже взгляда в их сторону. Лица царицы и царевен под шляпками скрывали вуалетки.
– Смотрите, капитан, отвечаете за них головой, – сказал капитан Кан.
– Разумеется, – сказал Бреннер.
Поручик Данек уставился на царевича.
– Что с этим парнем? Он болен?
– Чахотка, – сказал Бреннер.
– А может тиф?
– Нет.
– Чахотка тоже заразна, – сказал капитан Кан. – Заразных не берем!
– Послушайте, капитан, чахотка – не тиф. Они будут ехать в отдельном вагоне, из которого не должны выходить, и в который никто не должен входить. Мы ведь так договорились? В чем же вопрос? Если эти правила будут соблюдаться – никакой опасности.
Офицеры переглянулись. Старший кивнул.
– Хорошо. Сколько всего человек?
– Одиннадцать. Семья из семи человек, врач, горничная, повар, лакей и мы – четверо охранников.
– Оплата?
– Половину, когда сядем в вагон. Вторую половину – по прибытию.
Капитан Кан снова кивнул.
– Грузитесь и поехали.
Еще неделю назад поручик Лиховский перешел из Екатеринбурга линию фронта и договорился с чехами. Чешские эшелоны с награбленным добром катили через всю страну к Тихому океану. Один из таких, набитый антикварной мебелью, мехами и прочим, стоял под Екатеринбургом, ожидая команды на отправку. Деньги предложены были настолько серьезные, что капитан Кан обещал тянуть неделю с отправкой эшелона под разными предлогами, дожидаясь «англичан».
Странная история приключилась в тот год с этим чехословацким легионом. Можно было бы назвать ее – невероятные приключения чехов в революционной России. Летом восемнадцатого года именно они стали властителями железных дорог на всем пространстве от Волги до Владивостока, и не только железных дорог. Мятежный чехословацкий корпус – сорок тысяч штыков – неожиданно оказался единственной организованной военной силой в огромной стране. Красные и белые еще только обмениваясь пробными ударами, как боксеры в первом раунде, а полки чехов уже раскатились по всей длине Транссибирской магистрали. В каждом захваченном городе они перегружали золото из банковских сейфов в свои эшелоны. Грабили склады и лабазы, не особо разбираясь, кому они принадлежат. И расстреливали большевиков. Управы на них