или просто напугать. У них тоже есть свои приколы. А вот этот взгляд, я почувствовал, как будто что-то сверлит мне грудь, и, прищурившись немного, я приоткрыл глаза, но в камере никого не увидел. Я чувствовал этот взгляд и присмотрелся к веревке, которая в тюрьме называется «конь». Она была привязана к одной стене и отходила от отдушины через всю камеру до окна. На ней мы сушили свои вещи после стирки.
Присмотревшись, я увидел большую крысу, сидящую на веревке. Она смотрела на меня, и в ее глазах было столько интеллекта. Я не могу сейчас передать эту энергию, которую я почувствовал от ее взгляда, но он был абсолютно интеллектуальным, и я даже почувствовал, что человеку так многое не ясно, потому что Бог нас, скорее всего, создал, понимающими все на этой планете, и мы просто пошли другим путем развития и утеряли этот и еще многие дары, которыми нас наделила природа.
Крыса смотрела на меня, я смотрел на нее. Глаза мои были чуть прищурены, но она понимала, что я ее вижу. Она была настолько огромная, что я даже и не понял, откуда появилась эта гостья, но потом увидел, что она пролезла в отдушину вентиляционной трубы.
Лариска, как мы потом ее назвали, посмотрела на меня, потом посмотрела на стол, и тут я понял, куда она стремилась. На столе лежала еда, и я аккуратно повернулся. Она продолжала сидеть на «коне».
Я взял кусочек сыра и начал подносить к ней, Лариска развернулась и убежала. Но теперь я знал, откуда она появляется. Мы вспомнили, что иногда, просыпаясь, обнаруживали, что на столе не хватает продуктов, но теперь было понятно, куда они деваются. Уходя на прогулку, мы оставляли в решетке кусочки сала, хлеба и колбасы, в ход шли и сухарики, все съедобное, что было у нас на тот момент. А когда приходили обратно, еды, которую мы оставляли Лариске, уже не было. Я решил ее приручить и начал от решетки на «коня» привязывать сыр, сало и сухарики.
Должен вам сказать, дорогие друзья, что по понятным причинам, если бы наша встреча с Лариской произошла на воле, а не в тюрьме, мы бы, конечно, постарались ее убить. Во всяком случае, открыли бы на нее охоту, и она бы это понимала и чувствовала. Так же как она в тот момент чувствовала наше доброе отношение к ней и еще то, что мы ей, безусловно, рады, как дети, которые играют с кошкой или собакой.
Но это было не совсем так, потому что в тот момент она для нас значила намного больше, чем для ребенка домашнее животное. Мы стали переживать за нее, когда Лариска иногда запаздывала.
Мы понимали, что телепатически она разговаривает с нами, и иногда она приходила не за едой, а побыть с нами.
В тюрьме, когда человек лишен по большей степени неправильной суеты, которая ему абсолютно не нужна, у него начинают вырабатываться те качества, которыми его наделила природа. И когда сердце человека готово принять этот дар от вселенной, в потоках его энергий существуют разные миры, позволяющие ему понять нечто большее, чем он привык видеть в той жизни, которая глушит этот голос всякими соблазнами.
Это животное, этот грызун был нашим сообщником, нашим братом и сестрой. Частичкой