его из хлева удалось только с третьей попытки. При этом один сапог так и остался где-то внутри.
Идти домой в одном сапоге было неудобно, и Авдеич решил, что вчетвером они сделают это быстрее. Поддерживая друг друга, друзья отправились домой к председателю.
В домашней обстановке застолье продолжилось. Авдеич еще несколько раз шарил под лавкой, каждый раз извлекая на свет ликеро-водочное произведение бабы Дуси, и лазил в подпол за солеными огурцами. В какой-то момент председатель случайно включил телевизор. Это было ошибкой.
Ветер шумел в пролетах моста, ведущего в никуда – бессмысленного памятника позднего президента. Голосили бабы. Два хмельных гармониста в шапках-ушанках таскали меха в разные стороны. Вприсядку плясали чумные казаки в орденах и медалях. Рядом яростно скакал мужик в тельняшке. Расхристанная баба металась по сторонам. Вылупив в камеру героиновые глаза, кричала в микрофон безумная ведущая. Первый канал России показывал передачу «Играй, гармонь любимая».
Следом за гармонистами, после рекламы, выступала Юлия Розенберг в короткой юбке цвета хаки. Юля палила по сторонам из автомата и, задрав жопу кверху, лезла в дупло миномета. Розовые Юлины трусы отсвечивали блестками в глазах армейского капитана, стоящего рядом.
‒ Как они смотрят такое? – удивлялся Авдеич.
‒ Как они до такого дошли? – удивлялся Женька.
В процессе всеобщего удивления на столе зазвонил телефон. Авдеич ткнул в него пальцем, включив громкую связь.
‒ Ну чего? – спросил председатель, пуская дым во все стороны.
‒ Авдеич, где тебя носит, старый кобель! – закричал телефон голосом Тихоновны. – Иди скорее на ферму, корова утопла, надо вытаскивать.
‒ Так и вытаскивай, – засмеялся Авдеич. Ему было весело от самогона, гармонистов и розовых трусов Юлии Розенберг. ‒ Бери трактор и тащи ее на хер!
‒ Ах, ты ж твою мать! – вскричала Тихоновна и начала матюкаться в телефон, призывая на помощь нечистую силу.
Тихоновна, которая ненавидела все мужское, имела натянутые отношения с механизаторами. Это создавало определенные трудности и в производственных отношениях. Немногочисленные трактористы, оставшиеся в живых после непрерывной дегустации горюче-смазочных материалов бабы Дуси, отказывались подчиняться новоявленной феминистке. В ответ Тихоновна крыла их матом и снижала производственные показатели в ведомости на зарплату.
Поняв суть трудового конфликта, Авдеич приказал передать трубку трактористу. Но тот куда-то успел заховаться, игнорируя вышестоящие указания.
Осознав бесперспективность телефонных переговоров, Авдеич велел трубке ждать и засобирался на ферму. Вместе с ним отправился и Женя. Студенты, сославшись на дела, куда-то свинтили.
В свете дня ферма Авдеича выглядела не лучше, чем ночью. Большой скотный двор был полон жидкого навоза, среди которого в задумчивости бродили коровы. В углу у забора ковырялись чьи-то куры. Среди них нервно разгуливал