выдохнул я и плотно сложив «карту», убрал ее в торбу.
– Ешь, Никитин, – сказала Дарина, подвинув мне миски с завтраком, – а я пока посмотрю, что тебе собрать из еды с собой.
– Ладно, я соберусь пока… еще к Ласу сплаваю, как тебя высажу, а ты неси все к лодке, – сказал Варас, когда мы молча позавтракали.
– Я провожу, – подскочила Дарина.
С торбой за плечами я вышел из дома, осмотрел подворье Вараса… хорошо у него тут… и отправился в сопровождении Дарины по тропе к мосткам. Сгрузив свою ношу в лодку, я повернулся к Дарине.
– Вы тут тоже осторожно… Если вдруг будут спрашивать, так и говорите, мол, подзаработал подмастерьем да подался в городище.
– Угу, – грустно кивнула Дарина, сидя на мостках и опустив ноги в лодку.
Я присел рядом с ней и, легонько толкнув ее плечом, сказал:
– Не грусти, Дарина, может, и свидимся еще.
– Дай мне руку… другую, – оглянувшись на тропу от дома, сказала Дарина.
Я протянул ей правую руку.
– Вот… это… эм… на память, – сказала она и повязала мне на запястье узкую плетеную разноцветную ленточку, напутав каких-то чудных узелков и прикрыв рукавом, затем подскочила и побежала к дому, крикнув не оборачиваясь: – Прощай, Никитин!
– Прощай… Амазонка, – тихо сказал я, глядя ей вслед.
Вдоль берега озера мы проплыли не долго и затем свернули в протоку.
– Хочешь попробовать? – сказал Варас, кивнув на длинное весло.
– Давай, попробовать стоит.
Грести было совсем не трудно, вероятно, это из-за формы корпуса лодки, хотя со стороны моя гребля выглядела явно неуклюже. Попутно я смотрел по сторонам… по обоим берегам протоки за камышом местами виднелся кустарник, а дальше редкий лес. Варас сменил меня спустя примерно час, когда протока сузилась до метра. Я посмотрел в воду, она была мутного, зеленого цвета.
– Скажи, Варас, а очищать воду пробовали?
– Да, когда-то давно… очень давно. И углем от жженого дерева, и даже серебром с золотом… и колдуны порошки разные пробовали.
– И что?
– Ничего, вода вроде чистая выходила… но темнота в ней все равно. Люди сначала обрадовались, пили ее, день-другой, не все, конечно, но много кто пил. А затем стали дети родиться изуродованные тьмой… Даже время так давнее называют – «время детей темноты», плохие тогда времена были, как у Хранителей на камнях записано.
– Каких камнях?
– В городище есть стена времен, из множества камней, вкопанных в землю, построена, и на этих камнях хранители историю пишут.
– И что пишут?
– Не знаю, я ее только видел, стену эту, а вот те кто может читать, говорят, что о княжестве нашем написано и как люди жили, про героев и войны написано, про неурожаи и засухи… про разное написано… О, вот и мосток.
– Приплыли?
– Да, от мостка налево и иди, еще засветло, до Окраинного многодворца доберешься, там постоялый двор есть, переночуешь и дальше отправляйся… не задерживайся там.
– Хорошо, – ответил я, выбросив на берег торбу и затем выпрыгнув из