в военкомат из нашего гарнизонного захолустья, и у каждого с собой был анализ мочи, налитый в подписанную баночку из-под сметаны и кусочек кала, положенный в спичечный коробок. Военрук построил нас у автобусной остановки, и тут обнаружилось, что Лунатик потерял свой кал, а заодно и мочу, которые были заботливо упакованы его маменькой в стиранный полиэтиленовый пакетик.
– М-мудак! – коротко бросил военрук – нагадишь всё как положено, когда прибудем в военкомат!
– А если я не хочу? – робко пискнул Лунатик.
– Товарищи помогут! – рявкнул военрук и повёл нас «на вилы».
По дороге Лунатику вспомнили анекдот, где призывник, желая закосить от армии, собрал мочу всех домашних и отдал её на анализ. «У вашей кошки глисты, у отца – простатит, у матери – ожирение, у сестры – триппер, а вам, молодой человек придётся идти в армию»! – сказал ему военный доктор. Лунатик всю дорогу огрызался на стаю товарищей, и был в корне неправ. По мне так нормальный анекдот о магической силе советской медицины.
Военный комендант оглядел наш неровный строй критическим взором и скупо резюмировал
– Как бык поссал!
– А как он ссыт, товарищ майор? – наивно спросил Юра Плюенков, жуя прихваченный из дома пирожок.
– Сейчас я вам покажу – изменился в лице военком – равняйсь! Смирно! Головные уборы снять!
После беглого осмотра «шведских мальчиков», «сэссунов» и обыкновенных «полечек» военком с нескрываемым злорадством в голосе произнёс
– Всех – под «ноль»! После этого прибудете сюда для прохождения военно-врачебной комиссии.
Ответом на его слова послужило агрессивное молчание.
Пока нас гнали в парикмахерскую, как овец на стрижку, Плюенков получил от добрых друзей несколько хороших пинков по жопе и тяжёлых ударов по печени.
По возвращению обратно в военкомат нас заставили раздеться догола и пустили по кругу. Стыдливо прикрывая срам тощей медкнижкой, я предстал перед женщиной-окулистом
– Ты, мальчик, медкнижку-то давай, и побыстрее! У меня вас тут сотня!
Я отдал медкнижку и стал беззащитен как мышь.
– Садись, Бобров. Таблицу Сивцева выучил поди?
– Какого Сивцева?
– Ладно, на вот, приложи к левому глазу – она дала мне чёрную пластиковую лопатку – читай нижний ряд первую букву!
– Не вижу.
– Читай предпоследний ряд вторую букву!
– Не вижу. Я, вообще, только два верхних вижу «Шэ – бэ – эм-эн-ка» – сказал я и убрал лопатку от глаза.
– Как же это? – возмутилась врачиха и её брови съехали на затылок – у тебя тут совсем другие данные!
– Ослеп, наверное – состроив невинную гримасу, ответил я и быстро-быстро заморгал глазами.
– Много вас тут таких … – раздраженно произнесла врачиха и написала «годен» – следующий!
У лора я «внезапно» оглох на левое ухо, и сколько он ни повторял: «Шесть… шесть… девять… девять»… мне слышалось «восемь».
– В