одними губами ответила королева, её голова откинулась на подушку.
Кинаро поздравил себя с тем, что угадал: прикосновения к ногам не вызывали у Эрмеары тревоги. Он вдруг вспомнил летний отдых за городом пару лет назад и застенчивую, улыбчивую подавальщицу из постоялого двора, что стоял в деревне недалеко от поместья отца. Чем-то она напоминала Эрмеару. Правда, на год старше, чем сейчас её величество, но такая же девушка-девочка с трогательными ямочками на щеках и ореолом тёмных кудряшек. Она знала, что симпатичный хозяйский сын вряд ли женится на ней, но, по её признанию, пусть лучше первый раз будет с ним, чем с грубым сыном кузнеца, которого ей прочили в мужья. Данри вспомнил, как хотел, чтобы девушке было хорошо, и она бы запомнила эту ночь. Счастливая улыбка и сияющие глаза потом, когда всё закончилось, ещё долго вспоминались ему. А ведь тоже едва знакомы были, он сейчас даже имени её не помнит.
Губы Данри скользнули выше, на щиколотку. Очередной судорожный вздох королевы заставил довольно улыбнуться соблазнителя, который обрадовался отсутствию сопротивления и потихоньку двинулся дальше, незаметно сдвигая подол ночной рубашки. Интересно, когда Эрмеара опомнится?.. Лучше бы как можно позднее, вдруг удастся добраться до коленки…
Девушка так и не поняла, в какой момент массаж и лёгкий разговор переросли во что-то большее. Но ей нравилось то, что делал Данри, от деликатной ласки пальцы на ногах начало пощипывать. Колкие, горячие мурашки разбегались от лодыжки, и это было совсем не страшно, наоборот, волнующе и приятно. И его обнажённый торс уже почти не смущал – во многом потому, что дрова догорели, и спальню окутал густой сумрак. Эрми плавилась под лёгкими поцелуями, с головой нырнув в новые ощущения. Когда она почувствовала тёплое прикосновение под коленкой, кожа взорвалась огненной вспышкой, которая отозвалась в каждой клеточке. Королева дёрнулась, ошеломлённая, и выпрямилась. Вернулся страх, едва она увидела, что подол ночной рубашки неприлично задран аж до середины бедра, и пальцы Данри медленно скользят по ставшей такой чувствительной коже… Кровь бурлила, странная истома стянула мышцы живота в тугой, болезненный узел, голова кружилась, и Эрмеара, тяжело дыша, с испугом уставилась на фаворита. Кулачки упирались в покрывало, и костяшки на них побелели. Девушка не знала, чего хочет сильнее, продолжения или прекращения этих ласк.
– Д-дан… – осипшим голосом выговорила она и запнулась, не в силах справиться с нервной дрожью.
Её бросало то в жар, то в холод, королева заёрзала, потому что пальцы Кинаро медленно, но неумолимо поднимались вверх. Его взгляд не отрывался от лица Эрмеары, пристальный, потемневший, и в нём уже не было веселья. Время разговоров прошло…
– Позволь мне, пожалуйста, – пробормотал Данри и погладил внутреннюю сторону бедра девушки. Она сжала коленки и сглотнула. В серых глазах, которые стали почти чёрными из-за расширенных зрачков, отражались смятение и изумление – прикосновение оказалось приятным. Кинаро совсем осмелел и, нагнувшись,