ними тайну о том, что мы с Ольгой ждём первенца. – Он прикинул свою мысль со всех сторон и сам отыскал в ней изъян. – Но если мы вчера были в буферной зоне пятидесятников, то наверняка они сумели просмотреть чужой фантом, то есть мою жену, насквозь. А вот могут ли они определить беременность? Да ещё и телесной копии?.. М-да! Те ещё загадки!.. Может, всё-таки рискнуть и выспросить у старцев прямым текстом?..»
Тут же припомнил, как нынче выглядит «старец» Пётр-Лучезар, и зарёкся думать о нём словно о старом мухоморе. То же самое вскоре случится и с Леоном Свифтом. Правда, он так и не признался, кто из его окружения вскоре станет носителем основного сознания, но вывод напрашивался сам собой. Коль Апостол захватил для исследования Кулона-регвигатора, Лучезара Петровича, то наверняка тот самый техник Курт, которого брал Леон, вскоре окажется Леонычем. И будет гордо носить нерусскую фамилию Свифт.
Собравшись вставать, Загралов ещё раз присмотрелся к животу своей супруги, а потом ещё и заключил её всю в отделённое от Цепи Кольцо. Никакой дополнительной реакции или тревожных сполохов не последовало, давая возможность облегчённо вздохнуть и успокоиться:
«Но всё равно я ей сейчас скандал устрою! – мысленно настраивал себя обладатель. – Пусть только проснётся! Тоже мне, выпивоха нашлась!..»
И уже пробегая последним, внутренним взглядом по вонзающемуся потоку силы в животик любимой женщины, рассмотрел странное раздвоение на самом кончике утолщённого жгута-сердцевины. Получалась словно раскрытая пасть шевелящейся змейки.
«Странно! Как будто поток силы пытается охватить плод этакой пастью… Почему же я раньше этого не заметил? Плохо смотрел или как?..»
Но сколько ни рассматривал, никаких дельных мыслей на эту теме больше не появилось. Поэтому пришёл к выводу, что так и надо и не стоит больше тратить на это время.
Правда, толком раскрыть глаза и встать не успел, потому что срочно потребовала выйти с ней на связь Зариша Авилова. Легендарная веддана, возрождённая из небытия прошлого века, в последние дни категорически отмежевалась от всех работ с силовиками, поисковиками, учёными и журналистами, а сосредоточилась только на воспитательной работе с подрастающим поколением. Теперь в особняке, который официально принадлежал родителям Ивана, проживали сразу двенадцать девочек в возрасте от тринадцати до шестнадцати лет. Все они уже прекрасно осознавали себя как ведьмы, вышли из депрессии прошлой жизни и относились к новым родителям и строгой воспитательнице с полным доверием, а некоторые даже с восторженной любовью. Как следствие, приёмные сёстры Загралова не только получили огромный стимул для дальнейшей жизни и совершенствования своих знаний, но и уверенность, что отныне никто и никогда их ни в чём не посмеет обидеть. А подобное насаждается тем, что любое данное им обещание следует выполнять всегда и в срок.
Именно об этом напомнила Зариша,