как об этом толковал кто-то из дружков Текилы.
Я навострил уши – их мне обрубили, хотя и не слишком сильно, готовя к боям в былые времена, – потому что Текилой прозвали мексиканскую эмигрантку – собаку непроизносимой породы ксолоитцкуинтли. Та еще стерва. Тварь опасная и бессовестная. Ее шайка бродячих псов контролировала весь оборот костей и мясных обрезков на другом берегу реки, возле нового моста.
– Какой именно?
– Один из ее охранников: такой приземистый, коренастый боксер-полукровка со светлым пятном вокруг одного глаза. Он подкатился ко мне внаглую, а я для затравки спросила, знает ли он такого Красавчика Бориса. Сперва он придуривался, делал вид, что не понимает, о чем речь, а потом сказал так: «Как поработает спарринг-партнером, его и родная мать не узнает».
При этих словах у меня во рту пересохло.
– Он так сказал?
– Этими самыми словами.
– Он произнес слово «спарринг»?
– Ну, говорю же.
– А про Тео – ничего?
– Ничего.
Я погрузился в размышления, и были они безрадостны. И показалось даже, что небо над городом потемнело. Тут я обнаружил в мусоре заветренный ломтик жареного сала очень соблазнительного вида. Сюзи глядела на него с вожделением, но претендовать не решалась.
– Спасибо, – сказал я.
И лапой придвинул угощение ей. Она поглядела на меня удивленно, а потом с удовольствием смолотила.
– Ты – настоящий рыцарь, – сказала Сюзи, с довольным видом виляя хвостом. – Не хочешь ли пошалить немного перед уходом?
И очень непринужденно развернулась ко мне кормой. Я качнул головой:
– В другой раз как-нибудь.
– Ладно. Захочешь – знаешь, где меня найти.
– Да уж знаю. Береги себя, Сюзи.
– И ты, чемпион.
Мне было приятно, что она назвала меня так. Ерунда, конечно, но давно я такого не слышал. Давно уж, очень давно все снова называют меня просто Арапом.
Я все ворочал в голове эти тягостные мысли, когда перед новым мостом произошла неприятная встреча.
Доберман Гельмут с двумя приятелями лежал на тротуаре перед книжным магазином своего хозяина. Магазин называется, кажется, «Убер Аллес»[4] и торгует в основном книгами о Второй мировой, биографиями какого-то Гитлера, который вроде бы уж давно околел, – и прочим подобным добром. Покупатели тут все как на подбор – бритоголовые, в армейских ботинках и пилотских куртках. Поскольку время от времени происходит мордобой, туда регулярно приезжает полиция. Гельмут, как я сказал, принадлежит владельцу, а двое других – еще один доберман и бельгийская овчарка – его клиентам или друзьям. Все трое были привязаны к фонарному столбу, поскольку склонны искать приключений на собственную задницу и устраивать драки. Кто другой обошел бы их сторонкой, перейдя на другую сторону или вообще убравшись в другой квартал. Но кое для кого такое невозможно. Репутация важнее всего прочего. Так что не пристало мне сворачивать с дороги из-за неонацистского пса. Или даже троих. Я сворачиваю, только если грозит