на стол карандаш:
– Все, баста!.. Вот это игра!
– Я спать, ребята, – поднялась Бэла. – Ты идешь? – спросила она Наташку.
Наташка на секунду замешкалась, не зная, что делать. Идти спать ей не хотелось. Она пошла бы сейчас погулять с Сергеем, но тот или не догадывался об этом ее желании, или не хотел с ней идти, поэтому сделал вид, что не замечает брошенный на него взгляд.
– Иди, я приду позже, – наконец решилась Наташка, при этом не глядя в сторону Бэлы. Она догадывалась, что той сейчас тоже не хочется идти в пустую темную палатку и залезать в холодный спальник. И она предпочла бы пойти куда-нибудь с Потапкой.
Бэла немного потопталась в палатке, делая вид, что ей еще что-то надо было сделать, затем вышла и пошла к себе. Ее шаги мягко прошуршали за палаткой и затихли.
В палатке на некоторое время установилась тишина. И чтобы что-то делать, Наташка снова закурила. Закурил и Потапка.
– Пойдем погуляем перед сном, – предложил Сергей Наташке.
Та молча согласно кивнула, кинула окурок на землю, ловким движением ноги раздавила его. И этот профессиональный жест заядлого курильщика у миловидной девушки легонько кольнул в груди Сергея. Ему стало почему-то досадно и за нее и за себя. Он чувствовал, что в чем-то была и его вина, что вот такие красивые, приятные внешне девушки, впервые столкнувшись с жизнью, стали вдруг почему-то подражать ребятам: вульгарно, грубо, иной раз и безобразно, переняв не самое лучшее у мужской половины, вот таких же, как он сам. Но эти мысли, не оформившись, туманно, образами проплыли у него перед глазами и рассеялись. Он видел перед собой красивое, притягивающее нежностью расцветшего девичества лицо Наташки, и не мог противиться чему-то, что влекло его к ней.
Они встали и вышли из палатки, оставив одного Потапку.
– Подожди, я возьму телогрейку, – сказал Сергей Наташке. – А то холодно будет там, – кивнул он головой куда-то в темноту ночи, низких предгрозовых туч, закрывших над долиной реки звездное небо.
Наташка осталась стоять на месте, дожидаясь Сергея, который тихо, почти на цыпочках, ушел к своей палатке, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить начальника. Сергей всегда останавливался на всех стоянках вдвоем с начальником в палатке. И от этого чувствовал зачастую себя скованным и как бы под колпаком у того. Особенно в таких ситуациях, как сейчас.
Над рекой и их крохотным палаточным станом было темно и тоскливо.
Наташка непроизвольно поежилась от сырости и прохлады, тянущей с реки, прислушалась к далеким звукам, доносившимся из поселка. Там, как обычно, лениво перелаивались собаки, больше для острастки и своего успокоения, или, думая недалеким собачьим умом, что этим они отпугивают воров или зверей, которые случайно могут забрести в поселок. Где-то там, в поселке, должна быть и Маша, если она действительно там.
«А если не там, а где-нибудь в лесу и заблудилась? – пришла ей непрошеная мысль. – Да нет! Этого не может быть… Бэла права. Маша где-нибудь сейчас лежит с любовником, который у нее всегда появлялся в нужную минуту. Уж в этом-то у Бэлы есть нюх! Сама не без греха!»
Она