а ты тут сиськи мнешь!
Она повернула ключ, распахнула дверь и тут же отскочила в сторону, отвернулась. Зажмурившись, она считала удары. Ей показалось, что Павел упал после второго, потом Папа Миша добил его еще тремя уже лежачего.
– Когда умеючи-то, да один на один, да в узком месте и при подходящем оружии… – бормотал он, оттаскивая тело в сторону от входа, – когда так, то враз их, гадов, мочить можно. Но когда много и со всех сторон, тут уж не устоять.
Лена заставила себя не смотреть на второй раз умершего Павла. Она вслед за Папой Мишей, снова державшим пистолет наготове, вошла в квартиру. Тут все было как и прежде, вот только мертвая Света больше не лежала посреди спальни. Все, что от нее осталось, оказалось разбросанным по всей комнате.
– Ну, это бабы приберут и в окошко вместе с ковром, – только и сказал Папа Миша. – За гигиеной надо следить. Где пролом-то, говоришь? Ну, вы тут и понагородили! Зачем, если там двери закрыты? Помоги разбросать эту дурь!
Они растащили баррикаду. Когда он, опять взяв в рот фонарик, отправился исследовать соседскую квартиру, сквозь дверь уже потянулись женщины со своим грузом. Потные, раскрасневшиеся, они расходились по комнатам молчаливым, мрачным табором. Лена, скинув с плеча рюкзак, привалилась к стене и только смотрела. Папа Миша вернулся, о чем возвестили разлетевшиеся со звоном тазики под его ногами.
– Ну, отлично, все чисто. – Папа Миша, грубо всех расталкивая, прошел к дверям. – Леха! Заводи своих, быстро! Значит, ваша квартира соседняя, найди там ключи и будь готов. В комнате не убрано, ну, сам знаешь, что делать.
Леха, рослый парень и, по всей видимости, сын Папы Миши, кивнул и вместе со своими друзьями отправился в пролом. Людей в квартире становилось все больше. Общее количество группы, вместе со сражавшимися на лестнице, где людоеды не могли их обойти, Лена определила бы человек в пятьдесят. А ведь немало их, должно быть, погибло при попытке прорваться к маленькому зданию с «Аптекой», магазином и почтой.
– Как вы собрали такой большой отряд? – спросила Лена у о чем-то задумавшегося Папы Миши. – Нас только трое было, пока не…
– Твое какое дело? – Папа Миша говорил без злобы, просто удивился. – Твое дело маленькое: слушать и выполнять. Или имеешь сообщить что-то важное?
– Я… – Лена смутилась. – Я не знаю важного. Вот Павел… Ну, который… Он говорил, что, возможно, людоеды огня боятся. Они там, через дорогу, пожара боялись, только внизу бегали, а сверху были люди.
Папа Миша посмотрел на нее, скептически скривив губу, потом пожал плечами.
– А что бы и не проверить, прямо сейчас. Животные же боятся огня, могут и эти твари бояться. Степаныч! Годи отступать, держись еще маленько! Варвара Батьковна, розжиг, что в квартирах нашли, у тебя?
– У меня, кажись! – отозвалась та старушка, что желала типуна на язык Наде. Она порылась в рюкзаке. – Вот, Михаил Сергеевич, все на месте.
Папа Миша взял жидкость для розжига углей и, быстро оглядевшись, сорвал со стены деревянную полочку. Вниз посыпались керамические фигурки, брелоки, сувениры