переться на своих двоих тем же путем обратно. Зато поутру можно как следует мотивировать месье председателя, чтобы он выслал за ним машину.
– А далеко до моста? – поинтересовался Ильберт.
– Около километра на юг, у тебя же карта!
– Тот, что на карте, понятно. Я думал, может ты знаешь какое-нибудь бревно переброшенное.
– Нет.
– Ладно. В любом случае, с холодильником я до моста не попрусь. Так что кидай конец, а там разберемся.
Операция по переправе холодильника много времени не заняла. Ильберт просто привязал конец нейлонового альпинистского тросика к ручке холодильника и бросил пластиковый короб в воду. Плавал тот превосходно, и дежурному осталось только вытянуть его на другой берег.
– Батарейки прихватил? – напомнил Ильберт.
– А, да.
Дежурный достал из кармана и бросил упаковку пальчиковых батареек. Она кувыркнулась в медленно угасающем свете дня и, описав баллистическую дугу, угодила в заросли чертополоха.
– Не мог точнее прицелиться? – пробурчал Ильберт, зная, что дежурный не услышит его на том берегу.
Но парень и так понял, развел руками и виновато улыбнулся. Пришлось лезть в колючки.
Нет, всю ночь и часть завтрашнего дня в компании такого простофили провести Ильберт не хотел. Уж лучше назад пешочком. Ночевать в машине ему не привыкать, а завтра приедут ремонтники, с ними можно будет вернуться в город.
– Так что ты решил? – спросил дежурный, когда Ильберт выбрался из зарослей.
– Пойду назад, – уверенно заявил Дельпи.
– А смысл? В машине ночевать?
– Мне все равно туда топать. Не сегодня, так завтра. Уж лучше сейчас, завтра раскачаться труднее будет.
– Ну, как хочешь. А то у меня и «кораблик» припасен. Дунули бы.
К наркотикам Ильберт относился до крайности отрицательно. С ним по этому поводу многие спорили, мол, мескалин или ЛСД, наоборот, расширяют сознание. Но это было чушью. Да, безусловно, часть тайн через это можно открыть, так что индейцев, в этом плане, трудно было назвать дураками. Но беда в том, что последствия подобных открытий не стоили самих открытий. Слишком уж дорогая цена за удовлетворение банального любопытства.
В свое время Ильберт увлекся рядом восточных философских учений, читал Лао Дзы, Паттанджали, Миямото Мусаши, окунался в древние индийские и тибетские техники. И пришел к выводу, что наркотики – это лишь костыли, точнее, инвалидная коляска для ленивых, не желающих, хотя и способных, ходить собственными ногами. Любое из состояний «расширенного сознания» можно, причем куда эффективнее, получить без всякой отравляющей химии. Медитации, мантры, мудры, отдельные части йогических и тантрических практик, все это позволяло заглянуть за кромку обыденных знаний и дальше, и глубже, и без всякой опасности превратиться в дебила через несколько лет.
Именно за пристрастие к восточным учениям и за ряд привычек, которые