глаз с обитателей дома, дала свои результаты. Изголодавшиеся подчиненные Гарнета, а потом и сам провинциал вышли из тайников и сдались на милость победителя.
Их доставили в Лондон, но не могли добиться показаний об участии в «Пороховом заговоре», а в случае в Гарнетом Сесиль не решился прибегнуть к пытке. Чтобы обойти иезуита, к нему подослали тюремщика, прикинувшегося отцом Олдкорном, сочувствующим католикам. Стена, разделявшая их камеры, как нарочно, оказалась с проломом, который можно было обнаружить, слегка отогнув доску. Беседу Гарнета с Олдкорном, разумеется, слово в слово записали агенты Сесиля, сидевшие рядом в тайнике. Две беседы иезуитов потом составили одно из доказательств, которые требовались суду для осуждения Гарнета и его коллег.
Другим, крайне невыгодным для иезуита, обстоятельством было обнаружение трактата о двусмысленном способе выражения или о пределах дозволенной лжи, который, как мы помним, нашли у Трешама. Заверения Гарнета, что он ничего не знал о «пороховом заговоре», кроме того, что ему было сообщено на исповеди, ничего не стоили, поскольку сам иезуитский провинциал в трактате «теоретически» обосновывал необходимость лжи в ситуации, в которую он попал. Гарнет и его подчиненные, кроме бежавших за границу, кончили свои дни на виселице.
Новое английское обуржуазившееся дворянство и буржуазия выиграли еще один раунд в длительной борьбе против католической реакции и ее верного орудия – иезуитского ордена. Однако уже в первые годы правления Якова I выяснилось, что английский абсолютизм перестал играть прогрессивную роль; он вступал во все большее противоречие с интересами буржуазии и «нового» дворянства. Абсолютизм начинает искать поддержки у своих недавних врагов – тех слоев дворянства, которые не были затронуты новым капиталистическим развитием страны и тяготели к старым феодальным порядкам, делает шаги к примирению с католической церковью.
Меняется и внешняя политика Англии – заключается мир с Испанией. Опытный и умелый дипломат испанский посол Диего Гондомар быстро приобрел большой вес при дворе Якова I. Гондомар создал в Англии шпионскую сеть, состоявшую из профессиональных разведчиков. Он вкрался в доверие к Якову и под видом дружеских расспросов выведал у короля его планы. Однако собеседник испанского посла оказался натурой на редкость капризной и склонной к надувательству, причем не ради каких-либо определенных целей, а просто по прихоти. После встречи с Яковом испанцу всякий раз приходилось ломать голову над тем, что из выуженных им у его коронованного приятеля сведений соответствовало действительности, а что было только порождением причудливой королевской фантазии.
До последнего времени историки не знали, что приключилось с Томасом Фелиппесом после событий, связанных с «Пороховым заговором». След отыскался в переписке Гондомара. В 1621 г. испанец сообщал о намерении подкупить и отправить во Фландрию этого «бесстыдного старика, которому перевалило