полковник! Ваши подчиненные вам этого не скажут, так слушайте тех, кто в этом понимает больше вас! Какой умник вам посоветовал разоружить население?
– Но… это же нарушение законов!
– А насрать! – взрываюсь я. – Кого они защитили, эти ваши законы? От вооруженного мародера вы мне чем прикажете защищаться – уголовным кодексом?! Полицию позвать? Хорошо, только вот беда – с того света не возвращаются! А они все там – первые легли! Не помог им никто из местных – нечем было! Зверье понимает только силу! Загляните на местное кладбище, там более трехсот могил тех, кого убили беглые зеки! Где вы все были в этот момент?! Отчего никто на помощь не пришел? Где были ваши бойцы, когда вражеский десант пер к городу?
Полковник суетливо перебирает бумаги на столе. Он растерян и подавлен – надо думать, таким тоном с ним давно никто не разговаривал. Уж младшие-то по званию – однозначно.
Но жалеть я его не собираюсь.
– Терпите, полковник! И забудьте про командный тон – здесь его не понимают. И понимать не хотят. Учитесь разговаривать с населением, приказов тут никто слушать не обязан. Тем более – ваших. Заслужите их уважение делом, а не глупыми распоряжениями. Вы же никому и ничего объяснять не пожелали – сразу начали командовать. Вас слушают – пока. До тех пор, покуда ваши приказы не противоречат здравому смыслу. Помочь соседям – святое дело! И помогают. Рубят уголь, валят лес, добывают нефть – надо помогать! А тут эта глупая инициатива с разоружением… Кто ее автор?
– Подполковник Литовкин…
Распахиваю дверь в коридор – там, привлеченные громкой перебранкой, столпились несколько человек. В форме и без нее.
– Литовкина сюда! Пулей!
Пока разыскивают подполковника, я, уже более спокойным тоном, поясняю Нестерову некоторые тонкие моменты местной жизни. Стук в дверь – на пороге нарисовался грузный мужик с погонами подполковника.
– Разрешите, товарищ полковник?
– Литовкин? – недобро щурюсь на него.
– Да… а вы, простите…
Хватаю подполковника за рукав и бесцеремонно волоку на улицу. Там возле крыльца собралась нехилая такая кучка мужиков мрачного вида. Подхожу к ним.
– Вот, мужики, вы спрашивали – у кого такая умная мысля про разоружение родилась? Вот он, автор, перед вами. Можете ему вопрос задать лично. Но, душевно вас прошу, без перегибов!
Подполковник растеряно смотрит на крыльцо – в дверях соляным столбом застыл его начальник. Никакой помощи подчиненному он оказывать не спешит.
Народ зашевелился, обступил растерянного Литовкина.
– Ну что ж, друг ситный, – берет его нежно за руку один из бородачей. – Пойдем прогуляемся…
– Куда?
– А тут рядом. До кладбища – там мои все рядышком лежат. Вот и объяснишь мне тамотка – каким-таким грозным документом я их защищать был должон от пуль бандюковских-то… И как нам впредь в подобных случаях поступать –