во мне, как пища, переводились в энергию. Энергия же двигала моё существо и на это вся и уходила, не оставалось на память. Что я запомнил.
Я пришёл в красной кофте. Виталя сказал, что красный цвет притягивает к себе всё, энергетику, поэтому обычно его могут позволить себе носить только сильные жрецы, и что надо с ним быть аккуратнее, отслеживать притягиваемое им. Ну, я и так никуда, кроме занятий, в таком цвете не хожу. Про чёрный цвет сказал, что тоже притягивает, но как-то ещё фильтрует, а красный вообще всё без разбора.
Виталя спросил, работали ли мы дома с чаем. Я не работал, ибо пока не купил ни чая, ни посуды. Поприставал к Витале с расспросами на тему, где купить сие. Он сказал, что в "Таргете", в "Миссис Хадсон", "Чайном клубе", где-то на 1905-м есть ещё чайный магазин, где китайский ресторан и вино продают. Можно купить небольшой чайничек и кружку одну с крышкой, мне и хватит.
Начали сначала без чая. Настроились, почувствовали вертикаль, а дальше пошла работа с изумрудом. Виталя передал его по кругу, камень лежал на подложке – другом камне ("куриный божок", что Виталя в Томи нашёл). Я взял его в руки и на какое-то время погрузился в его глубину. Сильный камень, очень мощная энергетика, да он и сам по себе большой (примерно 10 карат), такой тёмно-зелёный, насыщенный цвет, не прозрачный, с вкраплениями внутри, которые придают ему ещё большую красоту и весомость. Виталя сказал, что изумруд очень хорошо сочетается с платиной, с чистым серебром.
Затем мы работали уже с существом камня. Поместив его образ в анахату сразу почувствовалась глубина, сложно передать словами… Камень – живой, ты – работаешь с ним, но и он – работает с тобой. Осколок изначального неба. Один из высших камней, наряду с рубином, алмазом и сапфиром. Они живые, у них своя эволюция, они – материальное воплощение определённых принципов и законов. Я сидел, поместив изумруд в анахату, и чувствовал, как он тянет меня в свою неизмеримую глубину, аж дыхание перехватило, до боли. Нет, конечно же, никакого зла и негатива, боль от того, что не проработано пока должным образом тело, от того, что был уставший и не хватало своих ресурсов пропускать через себя этот поток. Ощущался канал между анахатой и аджной, сложно сказать что-то более определённое, чем это – он был, и он пульсировал. Хорошо помогал чай, действовал как смазка, как масло для заржавевших шестерёнок, помогал моему существу протискиваться вслед за изумрудом туда, куда он меня увлекал.
Точно не помню, сколько мы так сидели, помню, что было тяжело физически. Потом Виталя запел мантру анахаты – "ЯМ". Сначала один, потом, прочувствовав мантру, и мы присоединились. И так как-то хорошо пошла, как-то легко стало, растеклось всё из сердца в пространство моего существа. Виталя говорил, "ЯМ" – это как копьё, что пробивает проход в сушумну и через этот канал сушумна наполняется вибрациями сердца. Оно и чувствовалось. Петь её было благом. Мы пропели эту мантру много раз, и она оживляла, и заживляла…
Потом как-то сама собой медитация закончилась. Пошёл о чём-то разговор, но я всё ещё пребывал где-то