и он вместо себя в качестве полпреда РСФСР при Бухарской Народной Советской Республике оставляет Карима Хакимова, как временно исполняющего обязанности. Но уже 10 декабря, по ходатайству того же В. Куйбышева (от 07.12.1920), его официально назначают на эту должность. Впоследствии именно В. Куйбышев предложил перевести К. Хакимова на работу в НКИД (в ответ на обращение к нему Г. Чичерина с просьбой подобрать людей для службы в Персии, которые «были бы из мусульман и имели опыт дипломатической работы»). Состоя в штате НКИД, возглавлял советское генконсульство в Мешхеде (1921–1923), а затем в Реште (1923–1924) (1). «Знаю его, – отмечал В. Куйбышев в ответе на запрос ЦКК РКП (б), – по 1919–1920 гг. в Туркестане. Из работников-мусульман он был наиболее коммунистически выдержан и чужд националистических уклонов. Работал сначала в политотделе фронта, потом секретарем ЦК КПТ [Туркестана], затем моим заместителем в Бухаре… Считаю т. Хакимова добросовестным членом партии. По происхождению он пролетарий» (2).
28 июня 1924 г. К. Хакимов выехал в Джидду (вместе с женой Хадичой и сыном Шамилем, родившимся в 1921 г.) – «дипломатическим агентом и генеральным консулом СССР» в Королевстве Хиджаз. Назначение К. Хакимова на эту должность состоялось 14 апреля 1924 года. Путь его туда пролегал через Берлин в Рим – поездом, а потом из Неаполя – на пароходе. Прибыв в Рим (8 июля), повстречался и переговорил (9 июля) с Хабибом Лутфаллой. В беседе с ним тот обращал внимание советского полпреда на роль и место Хиджаза в мусульманском мире, где «находятся святыни ислама и куда во время хаджжа стекаются паломники со всех концов земли». Советовал установить доверительные отношения с королем Хусейном, и избегать посредников, включая самого мининдела Фуада ал-Хатиба, которого он называл «английским шпионом» (3). Настоятельно рекомендовал разговоры о «панарабском движении» вести только с королем Хусейном, и ни с кем другим, а летний жаркий сезон использовать с пользой – проводить в Та’ифе, где располагалась летняя резиденция короля. Ибо город этот, как он говорил, являлся самым удобным местом для налаживания отношений между семьей Карима Хакимова и семейством короля Хусейна, и, что не менее важно, – для установления контактов с его двором.
6 августа К. Хакимов взирал с борта своего парохода на «знойную Джидду», город, где в то время, как он вспоминал, «не было ни водоснабжения, ни канализации, ни электричества, ни телефонной связи». В торжественной встрече в порту (6 августа, в 7 часов утра), устроенной по случаю прибытия первого советского генконсула, участвовали министр иностранных дел Фуад ал-Хатиб, начальник таможни и другие высокопоставленные чиновники. Сойдя на берег, К. Хакимов сразу отправил в Мекку, на имя короля, телеграмму с извещением о своем прибытии. Разместили К. Хакимова с его сотрудниками, привезшими с собой два шестицелиндровых «Фиата», сначала в гостевой резиденции, а затем в доме начальника таможни. В Джидде тогда располагались иностранные дипломатические представительства. Немусульмане, как