траншеи вылезли еще двое: старый архонт и немолодой аватара.
Ведьма спокойно ожидала их – магия псионика сдерживала ее силы, блокировала большинство ее способностей, однако даже такой могущественный маг, как Ганзард не сможет сдерживать ее бесконечно, сейчас вся надежда на тех, кого приведет с собой Гектор.
Аватара и архонт начали обходить ее с двух сторон, держа здоровенные двуручные мечи наготове. Грегор приготовился блокировать ее магию: встав позади Ганзарда, он покрыл свое тело тьмой, с ног до головы – его коронный прием, а псионик в свою очередь, приготовил несколько заклинаний наперед, ожидая, что основной целью Ведьмы станет именно он.
Сражение проходило больше тактическое – обе стороны ожидали ошибки другой. Это уже не были подростки, охваченные яростью или воины, которые рвались в бой не думая. Это были, не считая Грегора, ветераны многих сотен сражений, которые прекрасно понимали, что ни простой физической силой, ни мощным магическим напором, одолеть существо, превосходящее по силам и возможностям даже богов – нельзя…»
Несколько страниц было вырвано, потому я не смог узнать, как же они бились с этим врагом, потом был вырванный, но оставленный в книге обрывок листка, надпись была сделана от руки:
«Гектор вернулся в компании двух: пышноволосой женщины и мужчины за спиной которого извивались шесть магических рук, ярко-фиолетовые глаза обоих светились и в нейтральном презрении были направлены на Ведьму. Архонт указал на символ у себя на груди, Гектор, Грегор и Родар кивнули. Теперь их было семеро…»
Передо мной оказалась самая последняя страница, на которой остался только конец истории двадцатилетней давности:
«Гектор, преисполненный печалью и горечью, упал на колени перед телом своего лучшего друга. Он вынул из его груди стальной прут и отшвырнул его. Если бы гигант мог заплакать, то сделал бы это, ведь в этот день он нанес решающий удар Ведьме, спас множество жизней, но потерял самое дорогое, что у него когда-либо было и будет – любимую женщину и верного друга.»
Глава 1
– Маркус! Маркус! – послышались крики отца с улицы. – Вылезай давай!
Рано он, я ожидал его не раньше полуночи. Придется вылезать. Я закрыл книгу и положил ее под книжную полку, на выпуклый камень и пошел к лестнице, ведущей из нашего подвальчика.
Закрыв крышку подвала и выйдя из сарайчика, я предстал перед ним. Отец стоял чуть ли не красный от злости, и я понял, что сейчас будет очередная лекция о том, что нельзя пропускать занятия в академии. Секира уже стояла где обычно – облокочена о стену нашего домика, за углом, слева от двери. Торс, как всегда, наполовину оголен: отец был единственным, кто додумался надевать кимоно под доспехи, а сейчас, когда броня была сложена в прихожей, он убрал левый рукав за кушак сзади, с правой стороны у него был внутренний карман, где он держал табак для трубки.
– Почему наставник Курий жалуется, что ты уже две недели не посещал занятия по боевым искусствам? – от звучного