Поверхность, недра, основные средства производства – в общечеловеческой собственности, деньги перестают быть эквивалентом труда. Эквивалентом труда становятся чувство удовлетворённости человека выполненной полезной работой, полнота его самоуважения и уважение других людей! Один из главных критериев их оптимизации – максимизация чувства наслаждения общества как совокупности наслаждений каждого. Этот критерий по их расчётам ведёт к наибольшей вероятности выживания общества! Каково?!
– Я бы назвал это… – Сан Саныч замялся.
– Если каждому доступна вся информация, – продолжал руководитель, – он быстро осознает предел своих претензий к обществу и природе. Полная доступность информации, кроме того, что это – необходимое условие наибыстрейшего развития – это и лучшая гарантия от обид, злоупотреблений, узурпации власти, которая и есть, прежде всего, узурпация информации.
По мере того как Сан Саныч разглядывал плакаты со схемами и текстом, лицо его расплывалось в улыбке узнавания чего-то близкого душе. Он, было, поднялся выступить, но руководитель с силой наступил ему на ногу.
Конституция, предлагавшаяся американцами, рассчитанная действовать неизменно до численности популяции в сто тысяч человек, в общих чертах, после непродолжительных дебатов была одобрена.
После окончания работы руководитель взял Сан Саныча за локоть:
– Ну, Сан Саныч, мы с вами заработали ужин. Собирайте наших. Пока грузится самолёт, идём в кабаре! Посмотрим, как веселятся французы.
Сан Саныч впервые в жизни попал во французское кабаре да ещё в самом Париже. Неизвестно, как это выглядело раньше, в обычное время. Сейчас это был такой вертеп, такой улей, такой… просто не с чем сравнить!
Вино лилось рекой, веселье, танцы, песни, слёзы, тосты… Так веселиться умеют, наверное, одни французы.
Казалось, все обслуживают сами себя – подходят к стойке, берут показавшуюся бутылку, кидают охапки денег за прилавок, тут же откупоривают… губная гармошка… певица с завораживающе хриплым голосом млеет на сцене… рядом работает стереокомбайн… парочки, парочки, парочки…
Кельнер, впрочем, тоже появился. От вкусной еды и пары глотков красного вина по телу разлилась приятная истома. Так хотелось остаться здесь подольше! Всё вокруг слилось в изумительную какофонию. Ход времени замедлился.
Сан Саныч никогда не был в Париже, но пришёл к твёрдому заключению, что Париж всё тот же. Его любовь вечна, а люди во время любви не стареют, поэтому не стареет вечный Париж!
Неожиданно в хаос звуков диссонансом ворвалось громкое жужжание, зал прорезали всполохи яркого света. Через открытые стеклянные двери прямо между столиков въехал мотоциклист и, неестественно дёрнувшись, остановился. Яркий луч фары слепил глаза.
Молодой парень, с ног до головы закованный в кожаную броню, сбросил шлем, рассыпав волны длинных волос. Сзади к нему прилипла молоденькая девушка в купальнике без верха. Она соскочила