получить награды и пошли за ними, за медалями и льготами. Но вместо медалей и льгот – были зарезаны трамваем. Оба.
– Оба?
– Как есть. И в разных местах!
– Во как трамваи-то теперь ходят!..
Вновь рассыпался сдерживаемый, но прорывающийся сквозь листья и ветки смех.
Его поддержал другой – заливистый и неудержимый.
Отсмеялись кое-как.
Тетя Валя, нахватавшаяся где-то крамольных и смутных сведений, продолжала:
– А листок тот, залитый кровью, был изъят из следствия полномочными лицами.
– Какими еще лицами?
– Такими, какими надо.
– Откуда ж они взялись?
– Оттуда. Пришли да и всё!
– Ты гляди, что делается!
Помолчали.
– Вот так! – Вновь разнесся голос т. Вали. – А ты это… не вздумай!..
– Ещё чего!
– Вот. А то – загремим костями.
И вновь беззаботный старческий смех. Все им хаханьки. А ведь взрослые люди!
И еще что-то совсем тихо: «Шу-шу-шууу… Шу-кун-шу…»
Жорка все глядел на облака, и думал: им-то какое до всего этого дело? Где канцлер и где эти бабки? Усмешечки всегда какие-то. То еще поколение!.. Она вот и мать не любит трансляции, парады, торжества. Ничего не говорит, отмахивается, но видно же.
…
Перед обедом, у подсобки ЖКРТ, куда дворники складывали метлы и лопаты, Жорка подошел к Ваньке Чорному:
– Вань! Пошли ко мне. Покажу кое-что.
– Блины?
– Похлеще. Блины я утром съел.
– Врешь опять.
– Злой ты человек. Недалекий. Каким был в пятом классе, таким и остался.
– Ладно, пойдем.
Ванька бросил лопату в подсобку.
Из глубин конторы раздался сочный женский голос:
– Чорный! Подними лопату! – В кладовую заглянула женщина цветущих лет. И сама цветущая. – После обеда поедешь на полигон.
– Яволь. – Без энтузиазма согласился Чорный и – Жорке: – Ну, идем?
Легонько ударил его кулаком в плечо, и оба направились к выходу.
– Ходят они все куда-то, – донеслось в спину.
Но дворники не обернулись. Они шли смотреть морковку.
– А помнишь, как ты меня блинами кормил? – Спросил Ванька.
– Да уж не как ты меня – бумагой.
– Да это-то! Забыть давно пора.
– Я и забыл. Почти. И не блинами я тебя кормил, а – блином. Ты от злости даже заплакал тогда.
– Ну, блином. Какая разница? И не от злости, а… Что встал-то?
– Жду. – Показал Жорка глазами на дверь.
– Розу? Ее тоже позвал?
Жорка засмеялся, представив, как они втроем сидят вокруг одной морковки.
– Ловок ты, брат! – Толкнул его Чорный. – Только опоздал. Я там уже главный музыкант.
– Скажешь тоже. Жду, может, мне какие распоряжения будут.
– Балбес! – Ванька сильно потянул его за рукав. – Распоряжений каких-то ждет! Они тебе нужны?
Он всегда казался лет на пять старше Жорки.
…
Дома Жорка выхватил