отъехали, и большевикам пришлось устраивать демарш в одиночку.
Правда, в отсутствии большевистских трибунов, – кто-то был в ссылке, кто-то в эмиграции, – декларация получилась так себе. Она содержала обычную болтовню и невнятные угрозы в адрес неназванного «источника насилия и угнетения». Сам Бадаев (или некто, писавший за него) охарактеризовал её как имеющую «расплывчатый характер». Тем не менее фракция ею гордилась:
«Несмотря, однако, на расплывчатый характер декларации, не ставившей коренного вопроса о превращении войны империалистической в войну гражданскую (о как: не ставившей! Пока. Запомните, уважаемый читатель, этот момент, позже мы к этой теме ещё вернёмся. – Авт.), все же на общем ура-патриотическом фоне она прозвучала как резкий протест против военного безумия…»
Когда Государственная дума от «торжественно-декларативной части» перешла к вотированию (голосованию) военного бюджета, фракция в знак протеста покинула заседание.
«Наша декларация и наш отказ от участия в голосовании бюджета вызвали бурю протеста и негодования среди думского большинства. Как бешеные, набросились на нас в кулуарах депутаты всех фракций, не исключая левых кадетов и прогрессистов.
– Что вы делаете? Вы, представители рабочих, ведёте за собой массы, тянете Россию в бездну, в пропасть. Вы погубите народ… (А ведь так и произошло. – Авт.).
Наше выступление против войны в Думе, ставшее широко известным рабочим массам, явилось основным стержнем для всей противовоенной работы партии. Постепенно мы стали снова развертывать подпольную работу, направленную теперь главным образом на организацию масс для борьбы против войны».
К чести «депутатов всех фракций», они понимали, что Россию тянут в бездну. Не понимали они только главного: именно это и было целью большевиков, рассчитавших, что это должно помочь им захватить власть, – ну конечно же, исключительно ради защиты интересов трудящихся, как они утверждали.
Разгром «преступного сообщества»
«Так как ты таков, какой ты есть, то мне хотелось бы видеть тебя в наших рядах».
Лион Фейхтвангер, «Сыновья»
Российские власти сочли игры радикалов опасными в период ведения военных действий, тем более что забастовки рабочих парализовывали работу оборонных предприятий, и решили пресечь эту вредную для страны деятельность:
«Росчерком пера закрывались ещё уцелевшие рабочие организации, тюрьмы ещё больше уплотнялись новым населением. В Сибирь шли толпы ссыльных. Партийные организации потерпели жестокий урон, потеряв ряд лучших своих работников».
Фракция большевиков, которую Бадаев называл «основным и главным центром партии в России», стала объектом пристального внимания полиции, и 5 ноября 1914 года все члены фракции были арестованы. Им предъявили обвинение в «…Преступном сообществе, которое, подчинив свою деятельность руководству и контролю Центрального комитета Российской социал-демократической рабочей партии,