– такие случаи тоже бывали. Некоторых за деньги проводники проводили, но таким макаром долго не покормишься: согласно уложениям Правды, за подобные деяния грозит несколько лет острога или каторги в дальних каменоломнях. Или год в услужении мага какого. Последнее – хуже смерти. Еще бы! Ведь мало приятного в том, чтобы на тебе упражнялись, как живого человека превращать в жабу там аль крысу. Особливо, ежели за дело брались ученики. От их рук иногда такие монстры получались, что не приведи Творец подобный кошмар и во сне увидать, про явь я вообще молчу! Злейшему врагу не пожелаешь сей участи. А уж что при этом чувствуют осужденные – и знать не желаю.
– Как так? – спросил я, чтобы разговорить перебежчика.
– Не знаю. Шел после работы домой, воздухом дышал, свернул в парк. Там по тропинке к оврагу вышел. Сделал несколько шагов. Меня вдруг повлекло вперед, а потом просто закрутило. Очнулся уже здесь. Вышел к городку, думал – аттракцион новый. Решил поужинать в таверне, расплатиться даже предлагал, – Юра показал кредитку, которую вытащил из кармана. – А потом на меня навалились эти гоблины, скрутили и в подвал уволокли. Вот тот мелкий и пузатый крутился, все исподтишка по печени бил, что-то про золото говорил и награду, а сам…
– Продолжайте.
Калинин помолчал немного, словно сомневаясь, говорить или нет, а потом рукой махнул:
– Да чего уж там. Если я нарушил частные владения – виноват, не знал. Если денег должен – снимите с кредитки. Только не стоило меня в подвал сажать. Я ведь и заявление в прокуратуру написать могу.
– Похоже, вы даже не представляете, где оказались, – вздохнул я с сожалением, но продолжал внимательно следить за перебежчиком. – Вы, Юрий, вольно или невольно, попали в параллельный Мир, и теперь я вынужден, как говорят в вашем Мире, депортировать вас назад и предупредить: если вы повторно попробуете нарушить границу, то будете посажены в острог – по-вашему – в тюрьму – на шесть месяцев. А кредитку свою можете спрятать, она здесь ни к чему. У нас котируется золото в чистом виде, – я достал из кошелька несколько монет и повертел их перед глазами Калинина.
Мой расчет был прост. То, что этот человек что-то скрывает и недоговаривает, я понял с самого начала. Теперь же нужно было определиться: пришел он сюда корысти ради или у него какие иные цели. Перебежчик на злато никак не отреагировал. Он посмотрел на монеты, словно я вертел перед его носом деревяшки, потом уставился в столешницу. Значит, не за златом он сюда шел.
Глядя на Калинина, я понимал, что дальнейший разговор ни к чему не приведет. Человек, сидящий передо мной, был не просто испуган или расстроен. Он находился в тупиковой ситуации, выхода из которой не видел. Может, виной тому украденный кулон? Возможно. Только отдавать украшение я не торопился. Интуиция все мозги мне исклевала с требованием обождать. Ладно, послушаемся в очередной раз. Вызвать на откровенность в такой обстановке, а тем более в отделе, у меня не получится. Перебежчик замкнулся в себе, отвечает односложными, словно заученными, фразами, как будто легенду рассказывает.