на своих сестер было все равно, что смотреть на себя, особенно когда дело касалось принятия определенных решений. Если бы она отказалась от солнцезащитного крема и качественных средств по уходу за волосами, то наверняка выглядела бы столь же неряшливо, как Марго. А если подстрижется покороче, да еще наденет одежду, которая обычно продается в отделах для мальчиков, то определенно станет походить на свою близняшку Лидди. Мэри среди них была как бы недостающим звеном, но это же звено было и связующим. Кейт запросто представляла ее, стоящей рядом, в своих неизменных бриджах и длинной косой, ниспадавшей на спину. Волосы Марго были самыми светлыми, Кейт и Лидди отличал ярко-рыжий оттенок, а их глаза были одинакового карего цвета. Отличался только Райан, со своими темными волосами и голубыми глазами, словно ему мало было, что он единственный мальчик в семье.
Она вышла из машины и глубоко вздохнула. Даже воздух здесь пахнул иначе, хотя они проехали всего несколько миль. Как такое возможно?
Лидди направилась к ней, но Марго осталась на месте.
– Итак, ты это сделала, – сказала Лидди, подражая ее голосу – создавалось ощущение, что Кейт слушала саму себя в записи. Потом она обняла Кейт. Вот вам еще одно чувство, вызывающее полную дезориентацию: словно обнимаешься сама с собой. Она буквально чувствовала идентичность своей ДНК и той ДНК, которая пребывала под всеми татуировками Лидди.
– Вы должны были знать о моем приезде, – сказала Кейт. – Я ведь писала, когда отправлялась в путь.
– В целом так и есть. Эй, Свифти, как дела?
Свифт начал рассматривать носки своих сапог. Лидди радовалась, когда ей удавалось поставить его в неловкое положение, а удавалось это ей частенько.
– Я полагал, что наша встреча назначена на десять? – наконец сказал он.
– Абс-хрено-лютно.
– Лидди!
А вот это уже Марго. Может быть, так чувствуют себя все старшие дочери в семьях, но она, похоже, ощущала себя их матерью чуть ли не больше, чем их настоящая мать. Ингрид Макаллистер, в результате четырех беременностей, после одной из которых родила двойню, весьма смущалась сопутствующих этому растяжек. Своих детей она любила, но нельзя было сказать, что они были по-настоящему близки. Она заботилась о том, чтобы они были одеты и ухожены, но вот повозиться с ними, например, в грязной луже, не отваживалась. Кейт иногда задавалась вопросом: а вдруг это своего рода месть за то, что они отобрали у нее юность? Может быть, ей следовало вообще остаться бездетной? Опять же, после того, как Марго подросла, она сместила Ингрид с ее материнской «должности», хотя была еще очень молодой девушкой. Кейт постоянно удивлялась, как это Марго не завела кучу собственных детей, но, как и о многом, происходившем в их семье, она предпочитала не спрашивать.
– Спокуха, Марго, – сказала Лидди. – Это чтобы Свифти лучше расслышал.
А упомянутый Свифти раскачивался с пятки на мысок своих резиновых сапог. Странный выбор обуви, особенно если учесть погоду, да и его зеленый рыбацкий жилет, который он надел поверх белой рубашки с короткими рукавами, тоже выглядел