выровнять дыхание, усилием воли постаралась отогнать от себя картину того, что могло бы произойти.
Неизвестно, как долго она просидела неподвижно, когда вдруг зазвонил телефон.
– Да, Уве.
– Я проверил, что произошло, – да, эти придурки слегка облажались. Бёрье я знаю с давних времен, он не такой. Он мой хороший друг и отличный полицейский.
«Все вы одним миром мазаны», – подумала Эллен.
– Но у меня есть человек, который освободит полицию Нючёпинга от взаимодействия с прессой, так что они смогут сосредоточиться на расследовании.
– И…?
– И к тебе будет проявляться особое внимание, ты будешь получать информацию обо всем, что происходит в ходе расследования, – если обещаешь молчать о своем аудиофайле.
– Но…
– Если я услышу о небольшой промашке Бёрье и его коллег – знай, что я много чего могу рассказать и о тебе тоже. Эту информацию тебе не подтвердит никто другой в полиции. Мы поняли друг друга? Слушай внимательно, я два раза повторять не буду.
– Угу, я слушаю.
Она опустила щиток от солнца и посмотрела на себя в зеркало. Отчетливо и беззвучно пошевелила губами.
Да пошла ты.
– Погибшая – Лив Линд, сорока одного года. Ее избили, и она умерла от полученных травм. Тяжкие телесные повреждения, несовместимые с жизнью.
– Когда она умерла?
– Между двадцатью тремя часами вечера и пятью часами утра.
– Подкинь еще что-нибудь.
– Она была беременна.
– Что? – Эллен разом выпрямилась. – А кто отец?
– Задай этот вопрос своему новому контактному лицу. Она позвонит тебе в ближайшее время.
Александра, 14:00
Окинув взглядом сад, Александра констатировала, что куст кольквиции у входа на участок надо подровнять. Он вырос выше, чем такой же с левой стороны от ворот.
Еще с тех пор, как Александра с родителями переехала в Швецию из Польши, она мечтала о том, чтобы иметь мойку у окна, откуда открывался бы вид на сад.
Здесь она проводила долгие часы. Иногда ее охватывала паника, когда она понимала, что простояла так слишком долго. С другой стороны, это было единственное место, где она могла расслабиться и отключиться. Свой чай она часто выпивала, стоя возле мойки. На окне росли приправы. Они были светолюбивыми, как и сама Александра, и она с наслаждением вдыхала запах базилика, орегано, шнитт-лука и петрушки. В саду росли другие приправы и цветы, там она могла часами бродить по шуршащим гравиевым дорожкам – пока кто-нибудь не отвлекал ее.
Сейчас ее взгляд упал на грязные оконные рамы. Она принялась усиленно тереть их посудной тряпкой, но краска уже местами отстала и становилось только хуже. К тому же снаружи все равно не видно.
Зато она отметила, что сад прекраснее, чем когда бы то ни было, и испытала легкое чувство гордости.
По крайней мере, кое-что ей в этой жизни удается. Она оторвала парочку увядших листиков базилика.
После долгих летних дождей все растения бурно