позади. Наступил сентябрь, и город понемногу оживал с возвращением местных богачей, заезжих любителей роскошной жизни и простых туристов.
Кендрик, популярный в городе персонаж, рослый, поразительно толстый гомосексуалист, внешне напоминал дельфина, однако, как поговаривали, был при этом лишен присущего дельфину дружелюбия. По временам он и вовсе смахивал на акулу-людоеда.
Хотя Кендрик неизменно был одет с иголочки и подкрашивал губы бледно-розовой помадой, лысую как коленка голову он скрывал плохо подогнанным париком оранжевого цвета. Встречаясь на улице с женщинами из числа своих покупательниц, он приподнимал оранжевый парик, словно шляпу. Несмотря на свою тучность и эксцентричность, в мире искусства Кендрик был признанным специалистом по антиквариату, драгоценностям и современной живописи. Его галерею знали и выбирали для себя коллекционеры со всего мира. Чего они не знали, так это того, что Кендрик является одним из самых крупных и активных скупщиков краденого в Соединенных Штатах и постоянно поддерживает связи со всеми профессиональными похитителями предметов искусства, у которых можно разжиться настоящими сокровищами.
У многих клиентов Кендрика имелись частные музеи, предназначенные только для их собственных глаз. Именно с такими клиентами Кендрик заключал самые выгодные сделки. Иногда кто-нибудь из этих клиентов замечал в каком-нибудь музее или в гостях у друзей некое произведение искусства, и его охватывала жажда обладания, свойственная только фанатичным коллекционерам. В итоге, не в силах обуздать снедающее его желание заполучить именно это сокровище, знакомый коллекционер заявлялся к Кендрику и намекал, что, если такой-то музей или же мистер такой-то захотел бы продать именно эту вещицу, он бы за ценой не постоял. Кендрик, зная, что именно это сокровище не продается ни за какие деньги, принимался обсуждать цену, а затем обещал выяснить, чем можно помочь. Коллекционер, зная по прежним сделкам с Кендриком, что все разрешится к его удовольствию, возвращался в свой подпольный музей и ждал.
Кендрик встречался с кем-нибудь из множества известных ему похитителей предметов искусства, обсуждал насущный вопрос и тоже ждал. В конечном итоге искомое произведение искусства загадочным образом исчезало из такого-то музея или из коллекции мистера такого-то и объявлялось в подпольном музее знакомого коллекционера. А крупная сумма денег поступала на счет Кендрика в Цюрихском банке.
Весь август Кендрик путешествовал на своей яхте по Карибскому морю в веселой компании танцоров мужского балета, и вот теперь, посвежевший и сильно загоревший, он с наслаждением снова утвердился за письменным столом, чтобы сосредоточить свои таланты и свой криминальный ум на добывании денег.
Луи де Марни, старший продавец Кендрика, проскользнул в просторную, обставленную антиквариатом комнату с панорамным окном, где работал Кендрик.
Луи был тоненький, и внешне ему можно было с равным успехом дать как двадцать пять лет, так и сорок. Длинные густые волосы были цвета воронова крыла. Худое лицо с глубоко посаженными глазами и поджатыми губами придавало Луи сходство с настороженной крысой.
– Сюрприз! – воскликнул он своим высоким голосом. – Ни за что не угадаешь! Эд Хэддон пришел!
Кендрик оцепенел:
– Он здесь?
– Дожидается!
Кендрик отложил золотой карандаш. Его жирная физиономия растянулась в акульей усмешке.
Эд Хэддон был королем похитителей предметов искусства, блистательный жулик, который внешне вел безупречную жизнь удалившегося от дел бизнесмена, исправно платя налоги и переезжая с одной из своих многочисленных квартир на другую: из Форт-Лодердейла на юг Франции, из Парижа в Лондон.
Хотя Эд Хэддон занимался кражами уже лет двадцать и стоял за несколькими очень громкими похищениями предметов искусства, он при этом так заметал следы, что ни одна полиция мира не подозревала о его гнусных деяниях. Это был настоящий преступный гений, способный не только составить план, но и собрать и направить на выполнение своего задания группу профессионалов.
С Кендриком он работал редко, зато, если работал, прибыль Кендрика неизменно оказывалась весьма ощутимой.
– Быстрее, тупица, – произнес Кендрик, с трудом поднимаясь из-за стола. – Зови его сюда.
Луи упорхнул прочь, а Кендрик остановился у двери, приветствуя Хэддона: улыбка елейная, рука протянута для рукопожатия.
– Эд, дорогуша! Какой чудесный сюрприз! Входи-входи! Выглядишь великолепно, хотя когда это ты выглядел иначе?
Эд Хэддон, остановившись в дверном проеме, оглядел Кендрика с головы до ног, затем пожал протянутую руку.
– Да ты и сам выглядишь недурно, если не считать этого кошмарного парика, – отозвался он, входя в комнату.
– Эд, мальчик мой, это же мой фирменный знак, – захихикал Кендрик. – Без него меня и не узнает никто. – Все еще не выпуская руки Хэддона, он подвел его к большому уютному креслу. – Присаживайся. Может, бокал шампанского?
Хэддона можно было запросто принять по ошибке за конгрессмена или даже за госсекретаря. У него была