в праведность побывавших здесь полуразбойников-полубродяг, впоследствии продавших драгоценный уклад и чудесные топоры. Свезло им. А не свезёт ли так ему? И попросил с надеждой:
– Продай нам железо, боярин.
– С херов ли я боярин? – отказался от самозванства Самарин. – Почему так решил?
– Простого воина начальным человеком на пограничную заставу отправить можно, – согласился Дионисий. – Но в Беловодье простых нет.
– А какие тут есть? Что же сразу князем не зовёшь?
Дионисий пояснил. С его слов выходило, что князей на Руси видимо-невидимо, особенно каких-то удельных, а бояре товар редкий и штучный. Причём не каждый князь может боярином стать из-за худородности. Пояснение Самарина запутало и озадачило, особенно после упоминания Литвы, где князья чуть ли не под каждым кустом и на любой кочке. С Литвой, кстати, постоянно воюют. Да и не с ней одной.
Вообще Великое Княжество Московское находится в состоянии перманентной войны. С той же Литвой, с Казанью, с какой-то непонятной Большой Ордой, с Тверью, изредка с Рязанью. Даже с Нижним Новгородом, у которого в давние времена отжали ярлык на великое княжение, за что обиженные нижегородцы однажды сожгли и разграбили Москву, удачно свалив вину на татарского хана Тохтамыша. Ушлые, однако, товарищи…
– А железо, боярин? – напомнил Дионисий и придвинул к Самарину выловленный со дня сундучок.
– Я подумаю, – ответил Андрей Михайлович.
Время на подумать у него было. Гостям из-за сгоревшего баркаса не на чем продолжать путешествие и придётся ждать оказии в виде проплывающих по Клязьме купцов. К большому удивлению, именно Клязьма служит оживлённым торговым путём между Москвой, Нижним Новгородом, а так же дальше, до Казани и Каспия. По Оке слишком опасно – то татары на отмелях прихватят, то мордовцы на лёгких лодках засаду устроят. Дюжиной лодий с надёжной судовой ратью пройти не проблема, а вот в одиночестве соваться не стоит. Сколько таких храбрецов сгинуло без вести, что и не сосчитать.
Опять же, гости вынуждены задержаться до выздоровления раненого. Порез на ноге не опасный для двадцать первого века, но в условиях дикого средневековья вопрос излечения становится похож на лотерею с шансами пятьдесят на пятьдесят. По-хорошему бы Вадима вызвать, но чёртов телефон так не вовремя утонул!
Второй княжий дружинник, тот что помоложе и вообще без бороды, подтолкнул сундучок ещё ближе к Самарину:
– Не сомневайся, боярин, казна есть. Честным серебром заплатим.
– Да я и не сомневаюсь, Ефим, – улыбнулся Андрей Михайлович, откидывая крышку сундучка. – М-да…
Нужно было сомневаться. Как-то сразу не сообразил, что в Российской Федерации начала двадцать первого века не в ходу вытертые чешуйки из потемневшего низкопробного серебра, и желтеющие среди них немногочисленные золотые монеты. И те и другие вызовут интерес разве что у нумизматов и антикваров, да и то если повезёт выйти на честного, что само по себе сравни фантастике.
– Там