меня прикрывали. Может, вышел кто?
Старший политрук помрачнел.
– Разгромили их, – глухо сказал он. – Окружили и разгромили. В живых никого не осталось. Местные жители сообщили, что было несколько пленных, но об их судьбе пока ничего не известно.
«Ишь ты, – сообразил экспат, – они, получается, в тыл к немцам разведгруппу забросили, раз местных жителей сумели опросить. Видать, Махров-то напел знатно. Да, странный старикан. Хотя, может, и какая-то другая причина была – не зря же, как выяснилось, в отряде рация оказалась».
Прошло еще три дня тягостного ожидания. Дивин отчаянно мерз в продуваемом всеми ветрами сарае, голодал, но стоически переносил это нелегкое испытание, выпавшее ему. Однажды его навестил врач. Осмотрел ожоги, похмыкал, а потом велел мазать какой-то вонючей гадостью из маленькой баночки. После этого другие обитатели сараюшки предпочитали не приближаться к экспату из-за резкого запаха.
Но все имеет обыкновение когда-нибудь заканчиваться. В один из дней Григория снова вызвали к уже знакомому особисту. В избе помимо мрачного старшего политрука обнаружился еще и высокий молодцеватый полковник с папкой в руках. Он весело подмигнул арестанту, чем привел того в тягостное недоумение – командир был совершенно незнакомый. Дивин внутренне подобрался. Хрен его знает, что сейчас предстоит услышать, может быть, у них тут принято шутить, когда на расстрел отправляют.
– Вот что, сержант, – старший политрук смешно пожевал губами. – Авиаполк недавно отправлен на переформирование после тяжелых боев. А канцелярия погибла под бомбежкой. К тому же, как нам удалось установить, вся эскадрилья, что летала в тот день на штурмовку, сгорела, как сухой хворост в костре. Но ты не дергайся раньше времени. Рассказ твой проверили, факты подтвердились. Ты действительно тогда знатно немцев приложил. Поэтому командование приняло решение, учитывая все обстоятельства дела, отправить тебя в запасной учебный полк. Заодно подлечишься до конца. Документы получишь на имя сержанта Дивина. Почему – объяснит товарищ полковник. Прошу.
– Спасибо, – полковник неторопливо раскрыл свою папку. – Ты, Дивин, привез из вражеского тыла очень важные документы. Командующий лично приказал представить тебя к награде. А учитывая, что ты еще и колонну фашистов уничтожил…
– Простите, товарищ полковник, – набрался наглости экспат, – но документы те добыл пограничник из нашего отряда. Рыбаков его фамилия.
– Сержант, не забывайся! – прикрикнул на него особист, хлопнув ладонью по столу. – Почему перебиваешь старшего по званию, совсем нюх потерял?
– Ну, не будем излишне строги, товарищ старший политрук, – слегка натянуто улыбнулся полковник. – Да, о чем это я? Ах да… так вот, командующему доложили твою фамилию и звание. Поэтому представление на орден Красной Звезды подписано именно на сержанта Дивина. Тем более, ты все равно настоящего имени не помнишь. В общем, поздравляю! А пограничника твоего тоже не забудем, не волнуйся. Это похвально, что за товарища переживаешь. Ну, чего