древнекаменных веков. Кейптаун и Богота, Неаполь и Медельин, Нью-Йорк и Гонконг, Мехико и Палермо, Рио-де-Жанейро и Мумбаи, и ещё длинный, длинный список городов. И его родной город не исключение.
Больше года назад было точно, почти точно так же, как и сейчас у этого скверика, недалеко от квартала, покрытого недоброй славой. И так же продолжает собирать прибыль тот самый кабачок, в котором пиво хоть рекой разлейся, и всякого дешёвенького портвейна всегда нарасхват. И точно, недалеко от него опять не в первый раз что-то да назревает. А просто хамство, беспредельное хамство посреди бела дня. В самый первый раз на его памяти, именно на его памяти жертвами стали тогда его отец и он. Ту подвыпившую свору тогда разогнал Софос, впоследствии ставший его наставником, его старшим другом. Тогда он применил и силу, и резкость, ловкость с применением приёмов от единоборств на высочайшем технико-тактическом навыке. Поступок как гимн благородству, как вершина человеческого духа!
Спустя время и он почти в такой же ситуации повторил поступок Софоса. Тогда он уже был другим, совсем другим, можно сказать, диаметрально противоположным человеком, главной чертой которого была необыкновенность в пору времени и данной эпохи, и данной эры.
На этот раз опять такая же ситуация. И опять, как в тот раз, жертвами становятся молодая парочка. Но находится, однако человек, на этот раз паренёк, преисполненный благородством, что пытается помочь. Но какой тщедушный. Какое там. Хватило лишь тычка, чтобы перевернуться по асфальту, чтобы в полном бессилии вернуться обратно на скамейку. Что ж он поможет…
Две его попутчицы по этому пути на превелико огромное расстояние, одна из которых по имени Евгеника – больше чем просто попутчица, будут смотреть, фиксировать, тогда, как он повторит то, что сделал больше года назад.
Огласил воздух неожиданно громкий звук, крик ли, ор, от которого на миг пришло всё в оцепенение. Его сильные лёгкие выстрелом исторгли этот звук металла, что встрепенулись все и всё вокруг. И после он, роли хищника, охотника направился к этой группировке, для которой в этот миг её численное превосходство – есть ничто. Да, сейчас он – Эрик сравним с самим гепардом, ступающим тихо пружинисто по тропе своей охоты. И он всегда выдаст этот стремительный старт, неистовый спурт, спринтерский бег которого и есть воплощение непревзойденного рекорда для всего живущего вот на этой уникально благодатной планете, сверхудачно вписавшейся в территорию зоны Златовласки на самой оптимальной дистанции от звезды спектрального класса G со времён динозавров до нынешней эры ноосферы. Так и есть.
Он разметается пружиной вверх высоко в самом прыжке неистовости, затем, как вихрь, смерч, крутящийся волчок, как один оборот стремительности юлы на триста шестьдесят градусов с ровно рассчитанной траекторией к голове ближайшего противника из группировки. На концовке юлы, вихря, смерча удар ногой, как выстрел, в виртуозной демонстрации приёма кун-фу «усиро-гери», и потому попадание точно боковой поверхностью стопы в регион переносицы,