тогда я пошел, – сказал я и зашагал в сторону леса, стараясь не перейти на бег. На Ивана я не оборачивался, но чувствовал его тяжелый взгляд на своей спине.
В лесу я сразу включил первую скорость и огромными прыжками понесся к лагерю. Вообще-то Соболь настоятельно просил нас так не делать, но сейчас в лесу безлюдно, а идти нормальным шагом я был не в состоянии.
Что мне делать? Снова идти к директору? Но Тася не такая, как мы, и Соболь не обязан ей помогать. А просить ребят о помощи без его ведома как-то не здорово. Мы запросто можем засветиться, если начнем перерывать город. Значит, нужно действовать самому.
Говорить с Иолой ужасно не хотелось, но и молчать было тяжело. Поэтому я спросил:
– Ну, что скажешь? Торжествуешь, что опять оказалась права?
Иола не ответила, и я жутко перепугался: не хватало, чтобы и с ней что-то случилось.
– Эй! – завопил я.
«Не ори», – тихо попросила Иола, и голос ее звучал так, будто она подхватила насморк. Я догадался, что она плачет. Странно, разве можно плакать во сне?
– Не реви, – пробормотал я. – Может, все не так страшно. Может, она просто у подружки застряла или еще где…
Я понимал, что говорю чушь: Тася не ушла бы в новогоднюю ночь из дома, не предупредив родителей.
«Лучше молчи, – прошипела Иола. – Сам знаешь: это ты во всем виноват!»
– Но мы даже не знаем, что случилось!
«Ее наверняка похитили те же люди, которые напали на Ваньку и твою сестру, – отрезала Иоланта. – И все потому, что ты не захотел пожертвовать вашими отношениями…»
– Да почему я должен был ими жертвовать?! – заорал я на весь лес.
«Да потому! – рявкнула в ответ Иола. – Нужно уметь жертвовать ради тех, кто тебе дорог! Вспомни моих родителей: когда они поняли, что мне уже не помочь, они пожертвовали мной ради второй дочери! Раньше я их за это ненавидела, а теперь понимаю: правильно они поступили. Вот и тебе нужно было всего-навсего перестать общаться с Тасей и Иваном. А теперь расхлебывай, что заварил, понял?!»
– Понял, – сказал я. – Спасибо за поддержку.
И с ходу перелетел ворота.
В подземном лагере я прежде всего кинулся к кабинету Соболя, но он оказался заперт. На поляне было безлюдно. Наконец, в коридоре между классами я столкнулся с Димой и Бриджит. Они что-то горячо обсуждали.
– Где ты был? – налетел на меня Васильев. – Ильич тебя искал, хотел поговорить со всеми нами.
– А где он?
Дима пожал плечами:
– Уехал, конечно. Он же говорил за праздничным столом, что первого утром у них самолет. Летят во Францию навестить родственников мадам. А мы выдвигаемся завтра с утра. Соболь нашел нам проводника.
– Птичку? – пробормотал я машинально, вспомнив обещание Эрика Ильича приставить к нам кого-то четырехглазого. Теперь это не имело значения. Я мучительно соображал, как сказать ребятам, что не смогу пойти.
– Нет, флэмма, – ответил Дима. – Так что готовься. Вот Бридж считает, тебе нужно до завтра выучить десяток древних языков.
– Всего