хмыкнула.
– А что так скромно, водка? Может уж сразу на коньяк разорюсь? Что мелочиться?
– Можно и коньяк. Но учти, я подхожу к твоей двери, толкаю, открыта – захожу, нет —звонить и тарабанить не буду.
– Ковровую дорожку стелить не надо?
– Пожалуй, лишнее.
Сказал и забыл. И уже поздним вечером, возвращаясь от дамы, накормленный и обласканный, я, проходя мимо «Трех сестер» – так назывались три девятиэтажки не бульваре Космонавтов, вспомнил, что обещал Танюхе зайти.
Особенности девятиэтажных домов были следующие: лифт или не работал вовсе, или до пятого этажа, мусоропровод, очевидно, из солидарности с лифтом тоже был исправен до пятого этажа. Еще эти дома были известны тем, что на один из них пикировал МИГ-25, после того как летчик каким-то образом узнал, что в это время его жена развлекается с любовником. Не делать пике, летчика уговаривал взмокший от ужаса возможных последствий замполит. После, когда летун передумал, а начальник политотдела прослушал запись разговора, замполита повысили в звании и перевели в политуправление ВВС.
Лифт, на удивление затрясся всеми железяками и уныло потянулся наверх.
И вот я стою перед Танькиной дверью, толкнул едва-едва и остолбенел, дверь была открыта. Через мгновение Татьяна появилась в пеньюаре, обняла, и я утонул в море парфюма.
Наверное можно изучить досконально дальний и ближний космос, глубины всех океанов, но понять до конца женщину, не дано никому, даже с самыми современными приборами и технологиями.
После сцен бурной страсти я уже подумывал, как тактично, красиво, не огорчив даму благополучно удалиться восвояси.
Ибо самый желанный момент, по моему мнению, это когда ты уходишь, или наконец-то, слава Богу, уходит дама, бывшая объектом вожделения несколько часов.
И в этот момент я отчетливо услышал, как в замочной скважине входной двери осторожно поворачивается ключ, затем в прихожую брызнула полоска света.
Мои вещи в мнговение ока полетели за диван, а меня поволокли на балкон. В чем родила мать.
Позже я выяснил, что на шестой площадке дали четырехчасовую задержку и майор на пару часов решил навестить свою благоверную. Очевидно, были у супруга сомнения непреодолимой силы.
Был ноябрь. Ветер дул такой, что мог сбить человека с ног, особенно в аэродинамической трубе, которую образовывали три одиноко стоявших девятиэтажки. Я забился в угол балкона, попутно обругав рогатого мужа, что вместо того чтобы устраивать внезапные проверки супруге, лучше бы застеклил балкон. И еще насколько лоджия выигрывает перед балконом.
Рядом стояла маленькая ванночка, в которой купают детей до года. Не знаю, как мне удалось так съежиться, но я почти ей накрылся. Этаж был шестой, перелезть на другие балконы и лоджии возможности не было.
Я стучал зубами от холода, думал:
– Господи, если только я останусь жив, я никогда-никогда больше не свяжусь с замужней женщиной, вообще женюсь и буду самым примерным, самым