не на широкую ногу. Да и работает где-то на заводе гидроагрегатов слесарем или токарем, если во время отбывания срока, назначенного за «хулиганку», там его обучили рабочей специальности. Тогда это считалось одним из верных путей к исправлению – получение образования и рабочей профессии.
Пили, естественно из горлышка. Вот было время: пили газировку в автоматах десятки людей; ходили в общественные бани, пользовались поочередно одними тазиками; делили одно яблоко на троих, откусывая поочередно куски, стараясь других не обидеть, разделив честно; за делёж вина и говорить не принято – «ухтышников» (это те, кто брался делить на всех, но ему, как последнему «случайно» получалось больше других и они, обычно удивленно вскрикивали «Ух, ты!»), если такие однажды о себе дали знать, больше в компанию не приглашали просто; жмотство не приветствовалось совершенно. Как было принято, спросил:
– На скольких делим?
Князь довольно улыбнулся, обвел своих одобрительным взглядом и сказал, приближая жестом от себя ко мне бутылку, которую я так и держал перед собой:
– Пей, Дядя Саша! Можешь до дна. Гуляем сегодня. Мы ещё «нарисуем»…
– Слово было сказано, за то и выпью, – добавил я и приложился к бутылке, заливая воспалённое нутро, от «прогрева» на танцплощадке розовой жидкость, с температурой, при которой кузнецы не делают глубокую закалку и характерно «пш-ш-ш», при соприкосновении её с плотью не получилось.
Отпив треть бутылки, я передал её Серёге. Полез в карман и достал «дежурную» карамельку, предназначенную обычно для придания свежего дыхания, развернул, откусил половину, а вторую также предложил своему оппоненту и уже, можно сказать собутыльнику. Он взял кусок конфеты и закусил кусочком карамельки. Я достал пачку каких-то болгарских сигарет, если не ошибаюсь, толи «ТУ-134», толи «Интер», которые курил с небольшим стажем, протянул Князю, он подобным жестом предложил свои сигареты. Со стороны посмотреть – одна любезность, кто поверит, что около недели назад «квасили» друг другу физиономии и никому в голову не приходило поднять руку и крикнуть: «Стоп!» Остыть, подумать, что творим, покурить и пожав друг другу руки, разойтись. Тогда не оказалось ни одной холодной головы, вернее головы с холодным разумом.
Договор в устной форме, конечно, был заключён: мы не «борзеем» на их территории и не препятствуем их нахождению с мирными намерениями на нашей; к ним предъявляются такие же требования договора. «Кровью» не подписывали договор и по этому поводу было принято примечание, что если конфликт между представителями сторон урегулировать мирным способом не представляется возможным, то драку прекращать после первого же кровопускания, не допускать зверских избиений.
Кто-то скажет, это всё слова – дал слово, забрал слово. Может быть и такое случалось, но мы тогда действительно верили и от души желали, что «топор войны» будет зарыт надолго и к этой теме возвращаться не придётся.
После процедуры принятия