меня укусил овод в ухо, поэтому оно постоянно зудит. Я расчесал его настолько, что оно стало больше в полтора раза. В медпункте меня осмотрели, сказали, что лучше съездить в городскую больницу и вызвали родителей. Я уехал и сказал маме, что не хочу возвращаться обратно. Меня уговаривали вернуться, но от одной мысли, что я снова буду искусанным, меня передёргивало. Я пробыл в лагере от силы неделю, но и этого времени оказалось бесконечно много. С этого момента мне стали отвратительны комары и всякие мухи кусачие. От одного комариного писка меня всего начинает трясти, и я устраиваю в комнате охоту на них. Пока всех не перебью свернутой газетой или руками, не ложусь спать.
Мы переехали на улицу Коммунаров, это недалеко от прежнего места. Маме нравится жить рядом с центром города, поэтому выбирала дом поближе. Квартира оказалась коммунальная, трёхкомнатная. На третьем этаже. Мы заняли две комнаты, третью занимают старенькие бабка и дед, кажется, они татары. Почему мы переехали? Этого я не понимаю. По-моему старая квартира лучше, да и никто с нами там не жил, в отличие от этого места.
17 апреля 1990 года родилась моя сестра Маша. В моей жизни появился папа Саша. Мама вышла за него замуж. Для Маши он родной по крови и мне стал родным. Так получилось. Мама взяла фамилию папы Саши и стала Лобанова. Я остался со своими фамилией и отчеством, всё тем же Новиковым Алексеем Петровичем.
Только сейчас я задумался: почему у меня такая фамилия и отчество? Моего биологического папу я не знал, он ушёл, когда я был маленький. Подробностей произошедшего я не помню. Куда он делся и почему? Это мне тоже неизвестно. Помню фото, которое мама хранила отдельно от фотоальбомов. На фото мне меньше года, я лежу на папиных руках, и мама рядом. А может, и наоборот: я на маминых руках, а он рядом. Не помню точно. Других фото я не видел. Наверное, их и нет. Спрашивать маму я не стал, захочет – сама расскажет. Где мой биологический папа сейчас, я не представляю. За все эти годы он не появился.
Я ничего не стал менять, привык к своей фамилии. А по отчеству меня никто не называет, не дорос ещё. Я не вкладываю особого смысла в ФИО. У меня несколько отстранённое отношение к ФИО. Это те слова, которые отождествляются со мной, но не являются мной. Это словно шкурка яблока, которая имеет совсем другой вкус, нежели само яблоко. Если у меня от рождения выработался рефлекс отзываться на свои ФИО, то зачем их менять? Чтобы только больше себя запутать? Когда кто-то ко мне обращается, то они словно прикасаются к моей оболочке, чтобы я обратил на них внимание. Зачем же менять эту оболочку, если она всех устраивает? Если я захочу что-то поменять, то буду меняться сам – внутри этой оболочки. Выходит, что замена ФИО больше нужна окружающим, нежели мне самому. Я не исключаю, что можно изменить ФИО, но для этого нужна веская причина. Размышляя над этим вопросом, я решил, что это не главное в жизни. А что главное? Ну, уж точно не это. Если меня это раньше не беспокоило, то и сейчас не должно.
Проживание в коммуналке меня не радовало. Татары, живущие