именуемые фрилансерами. На то и живем.
Когда впервые оказываешься за решеткой – пусть и по глупости, пусть и совсем ненадолго – начинаешь понимать смысл слова «воля». А ведь это всего‑то было полтора несчастных дня. Что же чувствуют те, кто сидит в клетке годами?
Дома и деревья в одном из самых неблагополучных районов ловят бабье лето. Я тоже его ловлю. Если в сентябре по дороге в школу остановиться, подставить лицо солнцу и зажмуриться – можно немного повдыхать его. Это немного грустное, умирающее лето, которое уже почти не греет, которое уже вообще – сентябрь, но все‑таки хочется, хочется надышаться перед зимой. А еще рядом со мной идет лучший друг, в компании которого я всегда будто немного навеселе. Откуда только берутся такие, как Сенк. Он может молча сидеть и вообще ничего не делать, но, попадая в зону его действия, вы мгновенно подключаетесь к какому‑то источнику позитива и легкости. Как к вайфаю. Достаточно просто подойти и сесть рядом. Как сейчас. Вот чё я лыблюсь? Аура сработала?
Я вздыхаю.
– Что так тяжко?
– Свобо‑о‑да‑а…
– Равенство и братство.
– Ты себе не представляешь, как мне надоел этот участок! Эти полицейские, с их громкими ботинками, бутербродами, с их скандальными начальниками… а камера? Сенк, ты бы знал! Там так воняет…
Мой друг идет молча. Я не спрашиваю, куда мы идем – как освободитель, он имеет право командовать парадом. Скорее всего, мы идем к ним с сестрой. Сейчас наверняка заварит свой липовый чай и рухнет спать. Явно, давно не спал – синяки под глазами, побледнел. Постарел. С виду мой друг сейчас мало чем отличается от тех угрюмых ребят из участка, но у него хотя бы есть животворящая аура. А у тех – только бутерброды.
– Как Матильда?
– Как обычно. Слонов рисует. Грабит нашего бомжа. Все никак не придумаю, как с этим бороться. А может, ну его на фиг, кому нужны эти бомжи.
Он немного молчит, то ли от усталости, то ли придумывая, что спросить в ответ. Во вторник в городе Ж будет День Коалиции. Государственный праздник. Еще один выходной.
– А как тюряга?
– Ужасно. Там не проветривают. Не кормят. Я и раньше была не лучшего мнения о тюрьмах.
– А я тебе что говорил.
– Ты мне много чего говорил.
Мы выходим из череды безлюдных двориков на улицу. Длинная, пустая и солнечная. Обычно мне такое только снится. В городе Ж воскресенье. Все спят до обеда. Трамваи не ходят. Машины попрятались. Бодрствуют только беспризорные и алкоголики (что, в принципе, одно и то же). Похмеляются.
В городе Ж, несмотря на его немалые размеры, нет такой развитой инфраструктуры, какую обычно можно наблюдать в столицах. По воскресеньям здесь все чуть‑чуть, как под кайфом. Медленные люди. Медленные магазины. Собаки медленно писают. Минуты тянутся дольше. От этого кажется, что попал в секту долгожителей. (Это еще один плюс.) Солнце мягко затекает в глаза и наполняет мозг своим галактическим медом. Я жмурюсь. Не представляю, как