заканчивала душещипательный рассказ, как неожиданно, «больная» старушка, резко отодвинув кресло назад, буквально «выстрелом» из него полетела «щучкой» на гостью, выставив вперёд морщинистые, сухие руки с длинными, жёлтыми ногтями и визгом, бьющим по психике, – «Ва-а-а!». – Крик оказался настолько громким, что задрожали стёкла, кот подскочил на печи и встал дыбом, Алина растерялась и оказалась повалена на пол вместе со свечами и книгами со стола. Дальше – темнота.
Очнувшись, Вильд ощутила острую боль в голове, пошевелиться не в силах – крепко связана. Губы ссохлись, во рту привкус крови, жажда… нестерпимо хочется пить. Сколько времени пролежала в отключке – не знает, мысли спутанные, тесно и холодно. – «Нужно выбираться из столь необычного положения, как?! Искать меня начнут дня через два, не раньше… дура! Надо было брать спутниковый телефон и выходить периодически на связь, а теперь… если выберусь, всегда стану носить его с собой… и ещё маячок. Безвыходных ситуаций не происходит! Ага, того кто это придумал сюда бы его, на моё место!» – Из противного шума, исходящего сверху, Абрамова поняла – она в подполье.
Через час, может, больше (сложно следить за временем, когда ты на грани паники), верхняя доска поднялась, в глаза научному журналисту ударил яркий свет; над ней возвышалась старуха.
– Неси её в комнату! – Отдала ведьма приказ детине.
Переросток, послушно схватил пленницу словно лёгкую подушку и закинул на плечо – больно.
Женщину бросили на топчан. Бабка приближалась из кухни с огромным ножом для разделки мяса. От испуга Лина вскрикнула.
– Ни бойси! – Ласково прошептала старуха, – сегодня тибе забивать не станем, надо всё подготовить… замариновать.
«Родственница» Бабы-яги распорола одежду на репортёре, сперва верхнюю, затем и нижнюю, обнажив упругое тело на всеобщее обозрение. Детина жадно раскрыл рот, уставившись на представившеюся ему красоту, наверное, подобного вживую никогда не видел. Старуха отвесила помощнику подзатыльник.
– Отвернись! Ишь ты! Мал ешчё, смотреть на падших баб. – Причитала хозяйка, привязывая руки и ноги жертвы к стене, – не про твою честь. Неси лучше уксус, сейчас обмоем хорошенько грешную плоть.
– Что вы собираетесь делать? Меня будут искать! – Запротестовала Абрамова.
– Сама виновата! Думала, мы здесь в пещере живём? У нас ноутбух есть, энтэрнет: внук признал тебя, кто ты такая… хотела опозорить старуху? Потомка самой Бабы-яги?! Теперь не жальчи меня, получишь по заслугам, отобедаем завтра тобой.
Слова безумной ведьмы повергли Алину в ужас, она прекрасно поняла – «колдунья» не шутит.
– Сейчас обмоем тибе, будешь чистой. Смотри какая! Чернявая, очи зелёныя, румяная вся; упругая, мордашка, шо у худого поросёнка, череп аккуратный, сделаю кубок, пить с него не стану, не волнуйся. Пугать таких дур, как ты им буду! Дойки справные, – бабка больно сжала грубыми, сухими руками грудь Лины, – мне ба такие в молодости, глядишь, не засиделась в старых девах. Окорока мясистые, дюже только жилистые,