не могла больше этого слышать. Она выпрыгнула из кольца фиалок на зеленоватые камни дорожки. Ветвь кустарника зацепилась за платье, девочка яростно рванулась вперёд и головки дикой розы, полетели в стороны. Она побежала, слезы хлынули из её глаз. Потом остановилась и закрыла лицо руками. Сзади раздались звуки шагов. Принцесса опять бросилась бежать.
– Селита, стой! – окликнул её отцовский голос.
Она повернулась и неожиданно для себя разразилась громкими рыданиями. Ярл подбежал и схватил её за руку.
– Что ты, угорелая. Почему ты плачешь?
Селита никому сейчас бы не смогла этого объяснить, она отворачивала своё лицо и рыдала в голос, словно весенняя река прорвала одряхлевшую плотину. Почему сейчас ей на ум пришли слова чёрного шептуна?
«… Или брат или сестра поразит врага любовью; убегая, повстречаешь мужа, королева…»
16. Матиуш Ардо
Конечно, это можно было назвать трактиром, но больше это походило на заброшенный сарай. Кривая дорога обнимала убогую постройку дугой. В этом пустынном краю было странно увидеть на привязи так много лошадей. Ардо встрепенулся, многочасовой, монотонный перестук лошадиных копыт оглушил его сознание, и толкнул в плечо клюющего носом Берна. Проводник Нурлан давно уже вытянул голову из своего жупана и смотрел вперёд слезящимися на ветру глазами.
– Эй, малый, что это за место? Ты обещал, что будет трактир.
– Это он и сеть. Харчевня Глота – «Ржавый Гвоздь». Больше в округе не сыщешь ни одного заведения.
– Наверное, знатное местечко. Пользуется успехом у местных сквайров, – сказал Берн, глядя на коновязь. – Наконец-то можно промочить глотку. Хорошо бы ещё яичницу и печёночных сосисок. А, Сонетр? Как ты на это смотришь?
Трактир не обманул ожидания и внутри выглядел также убого, как и снаружи. Стойка буфетчика, столы и скамьи, вся остальная скудная мебель, были сколочены из грубого неструганного дерева и отполированы задами и локтями посетителей. Над столами висели закопчённые лампы, которые не в силах были разогнать тьму по грязным углам. Пол был земляной и даже не просыпан песком. Пахло дымом, псиной и кислой капустой. Несмотря на все эти прелести, в очаге жарко играли языки пламени, в огонь падали капли жира с барашка на вертеле, а лавки и стулья большей частью были заняты клиентами.
Проводник Нурлан быстро осмотрел всё заведение и поспешил в самый дальний и тёмный угол. Берн ухмыльнулся в ответ на взгляды, направленные на него со всех сторон, упёр руки в бока, выпятил грудь и пошёл за проводником. Медведь был в своей стихии.
Матиуш помедлил и направился к пустой стойке.
Буфетчик смерил его взглядом и молча выставил на доску глиняную кружку с шапкой пены.
– Ужин и ночлег мне и моим товарищам, – сказал Ардо.
Трактирщик крикнул мальчишку, ткнул заскорузлым пальцем в угол, приказывая обслужить новых клиентов. Матиуш взял в руки кружку и хотел подняться из-за стойки, но широколобый хозяин наклонил голову и со значением слегка прищурил один глаз.