потом по пандусу через откатные ворота выехал на улицу. Была пятница, и даже в такой ранний час поток машин был плотный. Пятница – это день, когда все мусульмане обязаны отправлять священные обряды. Он нашел стоянку в нескольких сотнях метров от большой мечети. Поставил машину и пошел к молельне. Толпа верующих двигалась в том же направлении, все в традиционных одеждах. Войдя в мечеть, Гектор оказался одним из множества. Он был здесь не впервые, поэтому знал внутреннее устройство здания. Вначале он вместе с остальными прошел к ряду каменных скамей перед чанами для омовения. Омыл руки и ноги, потом лицо. Сполоснул рот.
Час молитвы наступит еще не скоро, но молельный зал – масджид – уже заполнили ряды коленопреклоненных фигур в белом. Однако ближе к выходу еще нашлось несколько свободных мест. Гектор склонился на молитвенном коврике, едва не касаясь плечами соседей с обеих сторон.
Началась молитва, и Гектор погрузился в успокоительную череду поклонов и молений. Он не был атеистом: он слишком часто оказывался на волосок от смерти, чтобы знать, как хрупка и ничтожна жизнь человека. Он глубоко верил, что за чудесами Вселенной стоит какая-то управляющая сила, разворачивающаяся в бесконечности. В этом смысле он был верующим, однако не принадлежал ни к одной из распространенных конфессий. Он считал, что должен свободно выбирать из каждой доктрины то, что его привлекает и соответствует его взглядам на Бога и Вселенную. Для него христианство и ислам были в равной степени украшены бесценными бриллиантами красоты и истины, часто тождественными. И потому он в равной степени ценил обе религии. Сейчас он молился совершенно искренне, особенно за Хейзел, куда бы та ни ушла. И ощутил в себе новые силы, когда молитва завершилась.
Он покинул главный зал и углубился в соседние помещения. Миновал несколько ниш, в которых муллы мечети ждали верующих, взыскующих духовного руководства и совета. Человека, которого искал, Гектор нашел в конце второй колоннады; его глаза в сетке мелких морщин смотрели остро и проницательно, седая борода была выкрашена в рыжий цвет. В нем чувствовалась некая незыблемость, словно он находился здесь уже очень давно. Гектор вошел в нишу и поклонился.
– Ассалям алейкум!
– И тебе мир!
Они обменялись приветствиями и мулла показал на коврик, расстеленный перед низким столиком, где лежал зачитанный Коран и другие религиозные тексты и комментарии. Гектор сел перед ним скрестив ноги, и какое-то время они разговаривали о мирском. Мулла почти сразу определил его выговор.
– Ты из Восточной Африки? Может, из Сомали?
Гектор развел руками, подтверждая. Арабскому языку его учил Тарик Хакам родом из Пунтленда, и Гектор усвоил акцент от него.
– Это так очевидно, шейх? – спросил он, используя уважительное, почтительное обращение. – Я много лет живу в этой стране.
Мулла понимающе улыбнулся.
– Чем же я могу помочь тебе, сын мой?
– Отец, я собираюсь вскоре совершить паломничество в Мекку. Иншалла!
– Машалла!