с кальцием, которые сможешь найти в аптеке. Откажись от газировки, потому что из-за нее кальций хуже усваивается. И если получится, раздобудь какие-нибудь нейролептики[8], например «Риспердал» или «Ципрекса», которые влияют на нейромедиаторы[9]. Препараты от СДВГ[10] или антидепрессанты тоже подойдут.
Папа начал что-то бормотать, мысли его опережали слова, как это часто бывало. Я только ободряюще кивнула. Рэд рядом со мной закатил глаза.
Он был прекрасным человеком, мой отец, и блестящим ученым – до нервного срыва. Я отлично понимала Рэда: едва ли стоит воспринимать всерьез советы о том, как пережить конец света, от пациента психиатрической лечебницы в Мемфисе, штат Теннесси.
Глава 4
Простые стервы и нью-йоркские
После того кошмара, что мне пришлось пережить на общем собрании, я старалась держаться в «Монмуте» максимально незаметно. Какое-то время этот план работал просто великолепно, и нужно заметить, я узнала много нового, как в плане учебы, так и о «законе джунглей» в нью-йоркской школе.
Рэд, конечно же, сразу завел друзей. Не прошло и трех дней после собрания, как у него появились приятели из школьной команды по лакроссу, в которую брат записался еще несколько недель назад. Среди них был и блистательный Бо Брэдфорд, капитан команды и староста школы. Ну а я познакомилась с враждующими группировками девушек на моей ступени обучения.
Первое, что я узнала, – статус ученика определялся статусом родителей. Каждый раз, когда меня с кем-то знакомили, за этим следовало: «ее отец – член правления «Голдман Сакс»[11], или «ее мать – председатель благотворительного совета музея «Метрополитен», или «ее мама – член консультативного совета Нью-Йоркского балета». Из этого складывалась неофициальная иерархия, основное правило которой гласило: чем богаче родители, тем влиятельнее ученик.
Кудрявую афроамериканку, которую я заметила во время общего собрания, звали Дженни Джонсон. Ее отцом (теперь понимаете, что я имею в виду?) был Кен Джонсон, миллиардер и владелец хедж-фонда, который сколотил свое состояние во время финансового кризиса в две тысячи восьмом, играя против рынка. Он также являлся заместителем председателя одного из самых важных советов в городе – попечительского совета музея «Метрополитен». Его жена в свое время работала в модельном бизнесе. Она была афроамериканкой, отсюда и чудесный цвет кожи их дочери, а-ля капучино. Технически Дженни являлась самой богатой девушкой в «Монмуте». Но — и это было большое «но» – деньги ее семьи считались «новыми», что опускало ее на несколько ступенек вниз по иерархической лестнице.
Мне нравилась Дженни. У нас было несколько общих предметов, и она была очень приветлива со мной, совсем не в том напрягающем смысле «у-меня-нет-своих-друзей-так-что-я-подружусь-с-новенькой». Кроме того, у нас оказалось кое-что общее, что мы обнаружили при весьма специфических обстоятельствах.
Это