где и сам дивизионный комиссар.
– А как такое вообще возможно, чтобы такой человек, как дивизионный комиссар, попал в плен?
Тут я и «сломался», кончилось терпение. Следака-то понять можно, ведь попадание в плен командира такого ранга, действительно, штука невозможная, их стреляют сразу. Но я взбрыкнул.
– А вы на фронт поезжайте, там и узнаете, гражданин следователь, – добавлять о том, что проживет этот следователь на фронте пару часов, не стал.
– Не зарывайся, сержант! – О, злой, а обратился ко мне по званию.
– Виноват, гражданин следователь. Мало ли как можно в плен попасть. Кто без сознания попадает, кто раненым. Есть и такие, что сами руки поднимают. Там война, гражданин следователь, и очень страшно, – заключил я. Я не плакался, накипело, вот и сказал то, что в голову пришло в тот момент.
– Ясно. Пока иди, попробуем что-то разузнать…
– Гражданин следователь, а что плохого в том, что мы вышли из окружения? Ведь мы же к своим шли…
– Пока, сержант, – было видно, что следаку самому не нравится этот разговор, – неизвестно, кто для вас СВОИ. – Произнеся это, следователь явно озвучил то, чему учили, а не свое мнение.
– Вот тебе бабушка, и Юрьев день! – подытожил я.
В камере я провел следующие три дня. Извелся весь, без остатка. Уж лучше бы шлепнули, чем так мурыжить. Разговорился с блатными, было тут трое таких. Вообще-то они тоже были бывшими военнослужащими, да только попались на воровстве и разбое. Рассказали, что, оказывается, здесь хорошие следаки и просто так не стреляют. Это чуть успокоило, но не до конца. На четвертые сутки обо мне все же решили вспомнить.
– Ну что, Морозов, подтвердились твои данные, нашли того врача, что тебе справку выписал. Повезло! – с порога огорошил меня следак.
– Я рад, – просто заметил я. Да ладно, правда, что ли, доктора искали? Как и смогли-то так быстро…
– Да ладно тебе, не злись. Знаешь, сколько отребья приходится на чистую воду выводить? Не пытайся представить, гораздо больше. Пока, к сожалению, никаких данных о комиссаре Рыкове у нас нет, так что пока идешь в запасной полк, он тут рядом находится, километрах в двадцати. На базе разбитого, но вышедшего из окружения полка, сохранившего свое знамя, будет собран новый состав. Я к чему о Рыкове… Пока я не могу подтвердить твое звание. Образования подходящего у тебя нет, срочную службу ты окончил простым красноармейцем, так что звание сержанта тебе пока вернуть не смогут. Я все же надеюсь, что останется хоть кто-нибудь из вашего партизанского отряда, чтобы могли подтвердить твои данные.
– А что, ребят не хватит?
– Да с ними самими не все гладко. А о тебе, – пояснил следователь, – я ведь имею в виду то, что кто-нибудь мог прихватить документы штаба вашего отряда, а в них, если ты правду говоришь, должно быть указано, кому и когда присваивалось какое-либо звание.
– О, кто ж потащит какие-то бумаги, когда в него стреляют из танков и вдалбливают в землю авиацией! – брякнул я, но спохватившись, заявил: – Готов воевать