текущего дня,
Даже если влюблён этот день не в меня.
Кружатся в воздухе снежные крапинки…
Кружатся в воздухе снежные крапинки…
Век прожила, а на мне ни царапинки.
Век прожила, а дорожка нетронута
И, как младенец, лежит запелёнута
В снежное белое, чистое, свежее.
Век прожила с восклицанием «Где же я?
Где же я, коль что ни утро, то новшество:
Света засилье и снега роскошество?»
Из прежних книг: избранное за полвека
Всё способно умереть…
Всё способно умереть,
Потому что живо, живо,
В час весеннего разлива
Силам – таять, птицам – петь
Тают в небе облака,
Тает снежная одежда,
Лишь последняя надежда
Не растаяла пока.
Сперва снега, а после – таянье…
Сперва снега, а после – таянье,
А после – звонкий птичий гам…
Ты только не теряй отчаянья,
Оно необходимо нам,
Чтоб эту жизнь земную, грешную
Любить до боли, до тоски,
Чтоб птичья песенка нездешняя
Рвала нам душу на куски.
А я пришла сюда за светом…
А я пришла сюда за светом,
За вразумительным ответом,
За добрым словом, за участьем,
Короче, я пришла за счастьем.
И все сюда пришли за этим.
Что в результате мы ответим,
Когда нас спросят: «Сердце радо?»
Не надо спрашивать, не надо.
Ну а если я что и открыла, то настежь окно…
Ну а если я что и открыла, то настежь окно.
Ни страны, ни вакцины, ни формулы не открывала.
Но зато как приветливо ветка в окно мне кивала,
Будто очень хотела со мной быть во всём заодно.
Всё же чем не открытие в царстве сует и тревог
В летних окнах распахнутых ласковый этот кивок.
Небо стоит того, чтобы снова проснуться…
To John and Sheila
Небо стоит того, чтобы снова проснуться,
Утро стоит того, чтоб в него окунуться,
Воздух стоит того, чтоб дышать глубоко.
Вишня белая-белая, как молоко,
И зарянка на ней меня ждут с нетерпеньем,
Чтоб заняться со мной трепетаньем и пеньем.
Неясным замыслом томим…
Неясным замыслом томим
Или от скуки, но художник
Холста коснулся осторожно,
И вот уж линии, как дым,
Струятся, вьются и текут,
Переходя одна в другую.
Художник женщину нагую
От лишних линий, как от пут,
Освобождает – грудь, рука.
Еще последний штрих умелый,
И оживут душа и тело.
Пока не ожили, пока
Она еще нема, тиха
В небытии глухом и плоском,
Творец, оставь ее наброском,
Не делай дерзкого штриха,
Не обрекай ее на блажь
Земной судьбы и на страданье.
Зачем