соратника Ленина, проживавшая в Москве на Тверской. И вот ее с этой Тверской прямо к нам занесло. Увидела она меня, чуть в обморок не упала, заохала, ручками захлопала – как же так, семнадцатилетняя девушка из Еревана, уже год на стройке, в мороз на такой высоте работает, а страна про нее ничего не знает! Это какая же находка для подъема нравственного самосознания народа! И накатала эта дочь соратника про меня в «Литературную газету». Отвратительная вышла статья! Финал меня так взбесил, что появилось желание дать этой Марии Ангарской по голове чем-то очень тяжелым. Для оживления черт лица. Все это безобразие звучало примерно так: «Юная девушка стояла на горе и грустно смотрела вдаль. Она вспоминала родной Ереван и тихо роняла слезы на снег». Слава богу, к моменту выхода статьи дама благополучно смылась к себе на Тверскую.
Училась я, училась и, наконец, доучилась до выпускных экзаменов. По русскому и литературе мне сразу пятерки вывели без экзаменов. Я за год просто задавила всех своей эрудицией. У учительницы, по-моему, тик уже начинался при одном моем виде. Боялась, наверное, что я начну стихи читать или проводить сравнительные характеристики Онегина с Карамазовым или Отелло с Базаровым. По черчению поставили, как выразились, «гиперпятерку», даже предложили перевести в конструкторское бюро. Но я, понятно, отказалась – мне неволи в Ереване хватило по горло. Я рвалась на ангарские просторы! Насчет химии и алгебры, так я заранее предупредила, что в этих вопросах тупее меня найти трудно, все по-честному.
И вот выпускной! Радость была неописуемой! Наконец-то! Учителя, кстати, замечательные, сильные педагоги, четыре ящика водки приготовили, как-никак первый выпуск на стройке, исторический, можно сказать.
А в нашем классе училась одна девчонка забавная, Тонька. Помню, первый раз ее в душевой увидела – чуть в обморок не упала. И это при моей стабильной нервной системе! У этого милого изящного создания почти все тело было покрыто татуировками, как сейчас у одного бритоголового певца в темных очках, которые он, видно, носит, чтобы не спугнуть фанатов интеллектуальным взглядом. Тонька его явно опередила. Причем, у нее не было никакого уголовного прошлого, просто приколисткой такой была, самоутверждалась среди своего разношерстного окружения. Так вот, гуляли мы, веселились, танцевали, ели, пили потихоньку, все пристойненько, выпускники, гости и педагоги уже породнились, можно сказать, и тут кто-то спохватился – а Тонька-то где? Последний раз видели ее у стола с рюмкой и куском колбасы, и вдруг исчезла! Все углы облазили, все осмотрели – пропала наша Тонька! Выскочили на улицу, бегаем под дождем, кричим, зовем – тишина. Вдруг вижу, в сумерках на дороге виднеется что-то белое. Далеко-далеко. Зову ребят. Подбегаем. И перед нами предстает незабываемая картина: в телогрейке поверх белого выпускного платья, с трогательным мокрым бантиком на голове, в самой грязи у обочины сидит Тонька с аттестатом в руках, выданным родным нашим Иркутским отделом народного образования. Дождь по аттестату хлещет,