все идет путем.
На небольшой какой-нибудь станциюшке в хорошую глухую пору, часика этак в три-четыре утра, раздвинул «суфле», эластичный переход между вагонами, втиснулся, не оборвав пуговиц, убедился, что проводники дремлют, в пустых коридорах убаюкивающей чечеткой постукивают ночные колеса, – работай! Что тебе еще надо!? Вот и дверка в беспечное купе чуть приоткрыта, то ли душно стало путешественникам, то ли после ночного похода в туалет кто-то забыл спросонья как следует закрыться, и в приоткрытую щель можно слышать переливчатый квартет храпунов…
Ну?..
Работай же!..
Но вор верит только себе, только своему чувству, и никакие призывы и агитация, обращенные к серьезному ворюге, действия иметь не будут. И он прав. Сидеть, в конечном счете, ему, а не тем, кто подсказывал, вдохновлял и рисовал широкие перспективы…
Необъяснимо возникшее чувство не обмануло на этот раз Наташу.
И откуда ей было знать, что на похищенный в Москве, мало их там теряют и крадут, и приобретенный Наташей за пятьсот рублей паспорт уже была дана ориентировка МР-51 из С-З УВДТ, то есть из Управления внутренних дел на транспорте. И если бы сопровождавшие маршрут и обеспечивающие покой и безопасность пассажиров сержант милиции Проплетин и рядовой Маршевский не оказались бы так увлечены иностранцем Гурамалиевым, с которого по праву желали снять «бакшиш», и с чуть большим вниманием и усердием отнеслись бы к своим прямым обязанностям, у Наташи неприятности могли бы начаться еще на перроне.
Откуда, откуда это чутье и опережающее все намеки знание!
Вот ведь и Руссо, Жан Жак, говорил, что чувства выше разума, и утверждал, что субъективная уверенность в правильности того или иного положения выше логических доказательств.
Но и Жан Жак Руссо едва ли взялся бы объяснить, откуда у Наташи появилось дурное предчувствие. Карта шла. Был фарт. Только что Наташа так чисто сработала в варшавском поезде, где, подлив клофелинчика в пиво, вчистую обобрала двух молоденьких челночниц, направившихся в Польшу за товаром! Даже на билете сэкономила. Билет взяла до станции Дно, договорившись с проводницей полюбовно, что доедет до Гродно, а вышла ночью через другой вагон в Новосокольниках, сделав ручкой и челоночницам, помнившим даже в наркотическом параличе, как с них из-под свитера снимали кошельки, и проводнице, ставшей жертвой обаятельных манер добросердечной и щедрой на посулы пассажирки.
После челночниц были еще тренер и начальник известной футбольной команды Высшей лиги из города Москвы, ехавшие в город Хельсинки.
Приехав в город Хельсинки, они с грустью обнаружили отсутствие десяти тысяч долларов, выданных им на командировку.
Не доставили радости эти десять тысяч и Наташе.
Из десяти тысяч, привезенных из Выборга, ей Жмых выдал только тысячу семьсот, остальное ушло якобы в «котел».
И все-таки коллеги поздравляли Наташу, поздравляли в доме 27, на проспекте Энтузиастов, где Наташа жила в это время у Коли Покромкина, там был