мы решили возвратиться домой. На поезде
доехали до города, потом сели на трамвай, который должен был
довезти нас до дома. Билетов, разумеется, не купили и стояли
на передней площадке. Недалеко от Невского проспекта ко мне
подошла кондуктор и потребовала билет. Я испугался и прямо
с подножки прыгнул наружу. Я еще не умел прыгать с трамвая
и на трамвай на ходу (позднее я научился это делать) и прыгнул
против хода трамвая – упал, сильно ударился, но вскочил и, размазывая сопли и слезы, побежал на тротуар. Добравшись
до дома, я обнаружил маму в истерике. Она уже обегала все
окрестности и даже заявила о пропаже сына в милицию. Мне
крепко досталось от нее в этот раз, но деньги в полном объеме я
тайком возвратил на прежнее место.
Были и другие приключения подобного рода, когда я дей-
ствовал под влиянием минутного порыва, не обращая внима-
ния на опасность. Так, мы с ребятами из моего класса иногда
сбегали с уроков и бродили по близлежащим переулкам, а
иногда заходили на далекую и неизвестную нам территорию.
Помню, как мы расщепляли рублевую бумажку на две поло-
винки – лицевую часть и реверс по отдельности, – склады-
вали одну из сторон и расплачивались за какую-нибудь мелкую
покупку сложенной бумажкой. И у нас получалось: мы приоб-
ретали и покупку, и еще сдачу мелочью. Потом быстро убегали
от ларька. Это было сопряжено с опасностью, и именно это
меня привлекало.
Помню еще езду на трамваях по Загородному проспекту: либо на подножках, либо на так называемой «колбасе»
14
Соломоник А.Б. Как на духу
(в конце вагона торчала сцепка, на которой мы стояли, дер-
жась за шланг, тоже выступавший из вагона). Мы часто запры-
гивали и выпрыгивали из трамвая на ходу. Это считалось при-
знаком мужества, и я охотно принимал участие в этой игре, хотя был толст и неуклюж. Меня иногда дразнили «толстый, жирный, поезд пассажирный». Я сильно переживал по этому
поводу и пытался развеять репутацию неловкого толстяка уча-
стием в разных опасных начинаниях. Любопытно отметить, что Лёша участия в таких проказах не принимал. Во всяком
случае, я такого не припоминаю. Может быть потому, что ему
не надо было утверждать себя в глазах других ребят, а я чув-
ствовал такую потребность, то ли из-за моего имени и еврей-
ства, то ли, чтобы показать, что я смелый, несмотря на пол-
ноту. Потребность самоутверждения во многом сократилась
с отъездом из России, но полностью не исчезла до сих пор.
Многие мои поступки можно объяснить желанием показать
себя, доказать, что я свой парень и не хуже других.
Толстым же я был потому, что мама кормила меня, что назы-
вается, «на убой». Она действовала так под влиянием страха, что
у меня есть склонность к туберкулезу (как-то у меня пошла гор-
лом кровь, и она запаниковала). Тогда это