взял недельный отпуск из-за фиктивного гриппа, а потом просто ушел в самоволку. Когда я наконец прослушал голосовую почту, все послания были от Честера, причем каждое последующее лаконичнее предыдущего: «Что я должен говорить клиентам, Макс?» «Шульман грозится уйти к конкурентам», «Где ты, Макс, черт бы тебя побрал?»
Я хотел бросить работу, но Пипа меня остановила.
– Как же мы будем жить?
– Я найду другую работу, – ответил я, понимая, что не могу себе этого позволить.
В этой компании у меня все отлично получалось. У меня был гибкий график и относительная свобода. Меня ценили и хорошо платили.
В общем, я вернулся на работу.
Никто не знает, что понадобится Дилану, когда он вернется домой. Возможно, инвалидное кресло. Специальное оборудование. Постоянная сиделка. И все это очень дорого стоит. Короче, мне нужна эта работа. И, честно говоря, я бы не смог проводить все время в больнице, как это делает Пипа. Не знаю, как она со всем этим справляется.
Стюардесса забирает моего нетронутого лосося, ставя передо мной бифштекс с овощами и крошечным соусником с подливкой. Я не голоден, но все равно начинаю есть, скашивая глаза на ноутбук, чтобы не терять ход мыслей. Убрав опустевший контейнер, стюардесса предлагает мне сыр, десерт, кофе и еще вина. Я беру кофе. Пассажиры, закончив есть, раскладывают свои кресла. Стюардессы раздают дополнительные подушки, запечатанные одеяла и легкие закуски. В салоне становится темно.
Я отчаянно борюсь с усталостью. «Давай, заканчивай отчет, ведь завтра ты идешь к своему мальчику. К сыну, который – да поможет ему Бог – начнет самостоятельно дышать».
Я смотрю на часы. В Англии уже наступил завтрашний день. Я выпрямляюсь и стараюсь сосредоточиться. Сегодня Дилана отключат от аппарата искусственного дыхания.
Глава 3
Будильник Лейлы Халили звонит в пять тридцать. От окон веет холодом, даже несмотря на отопление, которое она включает на ночь, чтобы ее мать немного акклиматизировалась. Здесь всего на десять градусов холоднее, чем в Тегеране, но для семидесятидвухлетней Хабибы Халили каждый градус отдается болью в костях.
Когда Лейла спускается вниз, она застает мать в гостиной. На ней мятно-зеленый велюровый спортивный костюм, в котором она обычно ходит дома.
– Мама! Сколько раз я тебе говорила? Тебе не надо вставать вместе со мной.
По телевизору безукоризненно накрашенная женщина в лимонном костюме демонстрирует антипригарные качества набора сковородок. Хабиба обожает телемагазины, особенно те, где предлагают всякую кухонную утварь. За последние две недели кухня Лейлы пополнилась спиральной овощерезкой, ножом для удаления сердцевины ананасов и двадцатью различными тряпочками из микрофибры.
Хабиба целует дочь.
– Я приготовила тебе пакет с едой, возьмешь с собой на работу. Что ты хочешь на завтрак?
– Только чай. Но я сама его заварю. А ты возвращайся в постель.
– Сядь!
Толкнув дочь на стул, Хабиба кипятит