в двухстах на другой стороне обрыва была следующая ЛЭП, а следующая опять на нашей стороне. Шли они своеобразной змейкой. Странная установка, неправильная. Я вроде как не энергетик, но так, мне кажется, не устанавливают.
– Между вот этими конструкциями будет закреплён трос, – Блоха показал пальцами на следующие опоры. – На этот трос будет закреплена твоя верёвка. Прыгаешь в пропасть, летишь, верёвка натягивается и тебя уже несёт не в сторону противоположного конца обрыва, а вдоль него.
Я представил траекторию падения и у меня немного засосало под ложечкой. Ого! Хороший признак, и это ведь я только представил, а что будет, когда прыгну? Надеюсь, у меня всё получится. Не хотелось, чтобы начинающие протекать мозги цифр что-то там напутали. Итог такого представить нетрудно.
А вообще все эти джамперы больные люди. В том плане, что любая зависимость – это неестественное состояние организма. Когда мозг попадает под какую-либо зависимость, свои гормоны вырабатываются с трудом и приходится увеличивать дозу. И совершенно нет разницы, что является фактором получения кайфа: алкоголь, никотин, наркотики, адреналин. Для мозга в этом случае всё едино. Не мне судить, у нас у всех своя жизнь, и тратим мы её на то, что хотим.
– Я так понимаю прыгать надо сильно? – обратился я к Серёге.
– Ага! – жизнерадостно отозвался он. – Ты прямо самую суть уловил. Если слабо оттолкнёшься, то до обрыва не долетишь! И брякнешься прямо об землю.
– Серёга, слушай, а чего ты не требуешь бумаг каких-нибудь подписать и прочее?
– А, забей, – безбашенно махнул он рукой. – Не долетишь, так вон в лесу места много.
Твою мать! Поехала крыша у Блохи! И что теперь делать? Напутает он в таком состоянии, не завяжет узлы правильно, или карабин пристегнуть забудет, и всё! Привет, респ, я вернулся. Блоха же тем временем стал забираться на линию электропередач, а на эту сторону перебрался один из парней, таща за спиной разматывающийся трос.
– Помощь нужна? – обратился я к нему, но не с целью помочь, а прозондировать его психическое состояние.
– Не, норма. Работа привычная, – покачал он головой.
– А чего на ЛЭП проводов нет?
– Да это старый проект. Когда гидроэлектростанцию строили, отсюда линию пускать должны были. Вот и понатыкали опор. А потом переиграли, и линия южней пошла, а эти так и остались стоять.
– Слушай, а смертельные случаи у вас были?
– Ни одного. Мы всё чётко делаем. Да и кто нам бы после такого дал разрешение на продолжение деятельности? – он с удивлением уставился на меня.
Отвлекать его я больше не стал, отошёл к машине и, сев за пассажирское кресло, стал наблюдать за действиями команды экстремалов.
– Сосна, сосна, я берёза! Приём! – голосом Шибера зашипела стационарная рация.
– Я себя к растениям не причисляю, – взяв гарнитуру в руку, отозвался я.
– Ага, дохлым ёжикам это расскажи. У меня тут перекур образовался, решил узнать как у тебя дела.
– А чего не сообщениями?
– Рации проверить надо,