обнаружил среди довольно высоких волн три шлюпки с экипажем потопленного транспорта «Фэйрфид Сити».
Мы их подняли на борт и напоили горячим чаем. Следующий крик смотрящего был – «впереди гражданское судно!» Мы обнаружили в одной из бухт транспорт «Бенджамин Харрисон». С большим удовольствием он был включен в состав конвоя «Белый Шерман» и шел последним в кильватерном строе.
Белые танки по бортам моего конвоя успокаивали, что ни говори, а десяток «Шерманов», которые смотрят своими орудиями в сторону моря, должны вызывать даже некоторое уважение и у грозного противника. Я так думаю.
В том районе мы и встретили поисковые корабли Северного флота, под чьим конвоем мы благополучно прибыли в город Архангельск.
Уже там, проанализировав всю информацию, которой поделились со мной русские офицеры, я понял эту многоходовую комбинацию, с печальным, для каравана PQ–17, исходом. Мы были приманкой. Большой приманкой из тридцати пяти судов.
На нас должен был клюнуть «Тирпиц» – самый мощный корабль немецкого военно—морского флота, который «сидел» на северных путях, и был для британцев как шило в заднице. Он должен быть ключевой фигурой в операции «Ход конем», которая подразумевала полное уничтожение каравана PQ–17 силами фашистов.
Сидел «Тирпиц» во фьордах Тронхейма и в любой момент мог выйти на оперативный простор и ликвидировать, практически любую группу кораблей, хоть гражданских, хоть и военных. Потому боялись его появления наши адмиралы, как огня! Но! Помешала советская подводная лодка ПЛ К–21. Она обнаружила «Тирпиц» по ходу своего движения и торпедировала его.
Зафиксирован взрыв двух торпед, которые отправили флагман германского Гранд—флит, после «Бисмарка», в ремонт. Но об этом узнали позже. А вернувшийся из разведки самолёт сообщил, что место, где стоял на якоре «Тирпиц», пустое. Началась паника у командования, а «Тирпиц» на тот момент, даже из фьорда не вышел. Корабли охранения все в страхе разбежались кто куда.
Ошибочные данные авиаразведки не перепроверяли, а надо бы.
«Тирпиц» стоял на ремонте, после торпедирования советской подлодкой, и тем самым немного сорвал операцию по своему собственному разгрому.
Он просто не дошел до ловушки, ну а наша судьба особо никого не волновала. В свою очередь узнав о моем конвое «Белый Шерман», британское командование впало в состояние ступора.
С одной стороны, явное нарушение мной их приказа.
С другой стороны – в ситуации, которая создалась после приказа о рассеивании конвоя все действовали как могли, да и сам приказ об оставлении конвоя без охраны, мог быть расценен как грубая, даже преступная ошибка командования.
Но факт вещь упрямая. До места назначения дошли одиннадцать судов.
Одиннадцать из тридцати пяти транспортов горемычного каравана PQ–17. Три из одиннадцати судов, были спасены только потому, что я принял именно такое решение. Я и больше